Обсуждаем "Секс в большом городе"

Субботний день в самом большом магазине женской моды «Топ-шоп» на Оксфорд Циркус, в самом людном районе Лондона. Женщина за тридцать, профессионалка и обычно (относительно) рациональная особа, погружается в шоппинг-безумие в поисках твидовой шляпки, которую она приметила на Саре Джессике Паркер в «Сексе в большом городе», причем смотрелась та очень эффектно. Она находит ее и несет домой, а ее бой-френд просто ненавидит эту шляпку. Но она носит ее все равно.

Подобные сцены — типичные истории для конца 90-х — начала 2000-х. Их разыгрывают поклонницы «Секса в большом городе» повсеместно. Журнал «People Weekly» называет это явление «феномен добропорядочных леди», указывая на то, как «Секс в большом городе» завладел воображением и вниманием современных женщин. Для миллионов телезрительниц «Секс в большом городе» стал частью повседневной реальности и культуры, брэндом, который они используют не только в отношении ТВ-сериала, но и покупаемых ими журналов, одежды и даже заказываемых в барах напитков. В журналах постоянно появляются статьи о «Сексе в большом городе» и интервью с его главными героинями, что доказывает одно: сериал прочно занял место фаворита — как особая площадка для обмена впечатлениями и других форм социального взаимодействия. Обсуждения сериала стали ценным и приятным элементом женской дружбы, они вызывают к жизни дух женской взаимной поддержки, который исследовательница Адриэн Рич описывает как «лесбийский континуум». Некоторые критикуют концепцию Рич за то, что она использует термин «лесбийский» для описания гетеросексуальной практики. Тем не менее, ее концепция, вызвавшая в свое время значительный резонанс, определенно правдива, что подтверждает и то, как изображается женская дружба в «Сексе в большом городе», как героини относятся к ней и говорят о ней. По мнению Рич, «женщины, конечно, могут, или даже должны, быть чьими-то союзницами, советчицами или утешительницами в своей борьбе за выживание, однако в отно-щениях между героинями сериала в глаза бросается их наслаждение обществом друг друга, взаимный интерес к образу мыслей и характеру каждой из них». Чтобы понять, как «Сексу в большом юроде» удалось покорить такое количество женских сердец, рассмотрим две фокус-группы женщин около двадцати и тридцати.

Приведенные в начале главы истории вполне правдоподобны и имеют все основания для того, чтобы служить фактическими аргументами. Несмотря на то (или, как я бы сказала, потому…), что все они субъективны и касаются некой личной сферы, они служат доказательствами единой тенденции. Во-первых, эти истории наглядно показывают, насколько различаются по социологическим параметрам поклонницы сериала. Этот сериал повествует о жизни женщин в возрасте за тридцать, которые решают вопросы, традиционно приписываемые культурой женщинам «определенного возраста» среднего класса: замужество или незамужество, дети пли карьера. Эти женщины занимаются собственным гардеробом из дизайнерских марок и заботятся о том, чтобы их видели в правильных эксклюзивных барах и ресторанах. Тем не менее, среди рьяных поклонниц сериала — молодые девушки, студентки, которым еще нет и двадцати, и молодые девушки, которым едва за двадцать. Все они определенно находятся в другой весовой категории и далеки от женщин-профессионалок, которым за тридцать. Во-вторых, как показывает история о женщине в поисках твидовой шляпки, сериал непосредственно влияет на процесс потребления, что значительно расширяет его значение в культурном контексте, указывая на оказанное им влияние на формирование трендов высокой моды в международном масштабе. И, в-третьих, все приведенные выше истории указывают на то, насколько благодарной почвой для академического исследования может служить сериал, обладающий статусом культурного барометра нашего времени.

Эти истории также имеют отношение к применяемой мной методологии, которая определяет и мое место в этом мини-исследовании аудитории. В последующих диалогах я вступаю в разговор с аудиторией не только в качестве заинтересованного ученого, но и как преданная поклонница сериала. Вступая в такую связь с аудиторией, я, возможно, рискую потерять необходимую «критическую дистанцию». Но несмотря на это и на существующий риск подмены предмета, по моему мнению, исследователь аудитории имеет равное право рассматривать себя в роли потребителя популярной культуры и счастливого реципиента предоставляемых ею удовольствий, вместо того чтобы отводить себе искусственную роль стороннего наблюдателя, якобы существующего вне поля культурного потребления.

Исследование аудитории: рефлексивный подход