Обсуждаем "Секс в большом городе"

Первая группа респондентов состояла из шести студенток Института в Саутхэмптоне, с которыми я уже была более или менее знакома после преподавания теории и практики кино у них на курсе. Они добровольно согласились участвовать в исследовании после того, как прочитали мое объявление о том, что требуются молодые девушки-поклонницы сериала, которым двадцать с лишним лет. Наша беседа проходила на территории института. Они все были англичанками, в возрасте от 19 до 25, четверо назвали себя белыми, одна — индианкой, другая — смешанной расы. Трое посчитали себя представительницами рабочего класса, другие трое — среднего. Вторая группа состояла из пяти женщин, близких мне по возрасту. Все они были профессионалами с университетским образованием (за исключением одной, трое имели кандидатскую степень), все назвали себя представительницами среднего класса в возрасте от 30 до 39 лет. Все белые британки, за исключением одной американки. Респонденты из второй группы, которые также добровольно признали себя поклонницами сериала, были набраны через университетскую подругу «методом снежного кома». Встреча с ними происходила у меня дома в Лондоне. Социальный портрет большинства этих женщин во многом совпадал с моим собственным, что, несмотря на сопутствующие ограничения, как раз помогло мне добиться желаемого результата.

Если обычно играющий роль исследователя автоматически наделяется определенными привилегиями в контексте фокус-группы, то в нашем случае это определенно было не так, в отличие от предыдущих феминистических исследований, в которых акцентировалось неравенство в отношении класса, образования и статуса. Подобное исследование во многом следует значению, которое приписывает исследованиям женской аудитории Томас. По ее мнению, они призваны разрушить неестественные барьеры, типизирующие реальность: «Когда исследователь и респонденты разделяют определенную культуру, то круг поклонников некоего текста или жанра, возможно, способен родить новый и интересный подход, который ведет к отличному и менее однозначному исследовательскому тексту».

Больше слов: легитимизация женского голоса

Я постараюсь доказать, что используемые мною методы исследования, несмотря на их очевидный недостаток — избыточную эмпиричность исследования, — лучшим образом подходят для понимания того, почему и как женскую аудиторию привлекает просмотр «Секса в большом городе». Возможно, общение с поклонницами может обогатить наше понимание восприятия любого рассматриваемого текста, потому что, по мнению Томас, «в разговорах о тексте и “случается” поп-культура». Если цель культурологии — далее расширять понимание такой категории, как женщины-телезрительницы, тем более важно обратить особое внимание на социальную и анекдотическую функции просмотра телевидения и проанализировать то, как сериал провоцирует разговор о телевидении, несмотря на все этнографические ловушки, ожидающие исследователя на этом пути. Ведь женщины выполняют роль телезрительниц именно в таких беседах. Например, все, кроме одной, респондентки признались, что они хотя бы однажды «собирались вместе с подругами для просмотра сериала», «сравнивали ситуацию в “Сексе в большом городе” с ситуацией в реальной жизни или героев сериала с реальными людьми», а одна из опрашиваемых, Лей, написала: «Мне кажется, сериал влияет на мою манеру разговаривать больше, чем любая другая телевизионная программа, сериал затрагивает особый нерв, и поэтому так хочется о нем говорить».

Исследования женской аудитории сделали много для легитимизации женского голоса как неотъемлемого компонента в процессе концептуализации восприятия популярной культуры. Исследователи женской аудитории отошли от текстовой традиции, рассматривающей текст как главное поле формирования значений, и занялись изучением самих зрительниц и читательниц. В частности, данная работа исследует то, каким образом женщины извлекают удовольствие и обретают власть через тексты (например, в «Сексе в большом городе» женщины поглощены шоппингом и личной жизнью), которые изначально, казалось бы, подыгрывают консервативной и патриархальной идеологии. Исследования о женской аудитории также указывают на то, что изменилась и ценность, приписываемая историям самих женщин и их жизненному опыту в различных областях. Была пересмотрена значимость того, что когда-то имело лишь малую ценность и считалось «анекдотическим», а потому не объективным, рациональным или научным, — сегодня такой материал воспринимается академической школой как бесценные политические и культурные «вещественные доказательства».