Обсуждаем "Секс в большом городе"

В Лос-Анджелесе размываются границы «настоящего» и неаутентичного. За ланчем Саманта триумфально демонстрирует подругам золотую сумочку от Fendi («Секс в другом городе»). Те приходят в ужас от предположения, что сумочка стоила ей трех тысяч долларов, но Саманта объявляет им, что это всего лишь хорошая подделка. Привлекая внимание к фальшивости сумочки, сериал ставит под вопрос ценность аутентичности и «подлинности» остальных дорогих покупок Саманты и ее подруг. Парные понятия «реальный — фактический» фигурируют в работе Джудит Батлер «Тела, которые значат». Под «фактическим» она понимает способность выдать нечто за объект, неотличимый от реального и имитирующий его и таким образом ставящий под вопрос само понятие «реальности». В «Сексе в большом городе» соотношение искусственности и аутентичности рассматривается иначе: сериал придерживается утопической концепции «реального». Классический панорамный кадр изображает Саманту в полный рост, важно вышагивающей по тротуару с новой поддельной сумочкой от Fendi, на высоких каблуках, в платье, солнцезащитных очках от Chanel и шляпке. Такое изображение определенно намекает на аутентичность героини. Однако этот обман смягчается двумя обстоятельствами: тем, что фальшивая Fendi достается из багажника машины, и абсурдной черной шляпой с подрезанными полями. Театральное шоу вот-вот превратится в фальшивое, однако впоследствии ситуация выправляется: Кэрри решает не покупать себе поддельную сумочку от Fendi, еще раз подтверждая ценность «реального». Эта мысль также обыгрывается в финальной сцене серии. На вечеринке журнала «Playboy» Саманта уличает Девушку-Зайчика, которая, по ее мнению, украла ее новую сумочку. Она уверена, что девушка — сплошь фальшивка, но оказывается неправа. Саманту и ее трех подруг просят покинуть вечеринку, и они рады тому, что на следующий день возвращаются в Нью-Йорк.

В третьем сезоне театрализованное использование нарядов достигает пика. Никакие последующие события не сравнятся с эпизодом на вечеринке «Playboy» по экстравагантности, или как выразился бы Веблен, по масштабу «расточительства напоказ». В четвертом сезоне и далее театральности становится меньше, но стиль остается независимой и значительной величиной, хоть и используется более продуманно. Сериал продолжает размышления на тему аутентичности, например, в серии «Моя настоящая жизнь» (4.2.) Кэрри предлагают быть моделью в показе мод «Стиль Нью-Йорка», еще раз подтверждая место героини в fashion-пантеоне. Игра с понятием «реальный» продолжается: устроители показа использует реальную Кэрри как некий собирательный, выдуманный образ жительницы Нью-Йорка, при этом на подиуме она дефилирует мимо действительно «настоящих» Франка Рича и Хайди Клам. Кэрри должна демонстрировать одежду от Dolce & Gabbana. Ее наряд состоит из ярко-синего плаща свободного кроя с прорезью спереди, черного атласного бюстгальтера и украшенных драгоценными камнями трусов. Но если первые две вещи — настоящие, то третья — работа бродвейского костюмера Уильяма Айви Лонга, которую исполнительный директор показа обнаружил на одном нью-йоркском fashion-показе. И снова понятие аутентичности ставится под вопрос. Изначально Кэрри соглашается участвовать в показе в обмен на одежду от D&G в подарок, но все, что ей достается, — трусы, причем вовсе не haut couture. Конфликт воспроизводится и на подиуме, когда после первых самоуверенных шагов не-модель Кэрри спотыкается и тотчас падает на пол из-за невообразимо высоких каблуков, которые она сама захотела надеть, чтобы смотреть самой Клам прямо в глаза. Кэрри не в силах встать на ноги, и Клам просят подойти к ней. Но Кэрри поднимается сама и заканчивает свой выход в одной туфле под восторженные возгласы публики. «Настоящее» находит искреннюю поддержку, в то время как fashion выглядит поверхностным по сравнению с «аутентичностью» Кэрри и ее подруг. Кэрри торжествует, а ее зависимость от моды ставится под вопрос. Как сообщает закадровый голос героини, «Когда “настоящие” люди падают, они встают и продолжают идти… Так что я спрятала свои драгоценные трусики в ящик шкафа и продолжила жить».