Обучать игрока (ЛП)

— К черту это. Ты умнее меня. Всегда так было, но после смерти Марка тебя перестало волновать все, кроме вечеринок и хоккея.

Я предупреждающе смотрю на него. — Нет, я просто отказался от всякой ерунды, вроде отличных оценок. Пока мой средний балл достаточно высок, чтобы играть в хоккей, это все, что имеет значение. И я всегда так делаю, капитан.

— Да, да, я знаю. Ничто не имеет значения, потому что если бы это было так, тебе возможно, пришлось бы рискнуть позаботиться о чем-то другом, и это не сработало бы. Неудача, потеря людей — это отстой.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Хорошо, но я знаю, что с тех пор, как ты начал тусоваться с Дейзи, ты бросил постоянные вечеринки, пошел на занятия и нашел другие дела, которыми можно заполнить свое время, не тратя его зря или на льду. И ты был чертовски счастлив.

Не обращая на него внимания, я открываю крышку и выпиваю всю ее.

Придурок не оставит это в покое. — Ты ее любишь. Скажи мне, что я ошибаюсь?

— Любовь — это ерунда. Лучше бы я никогда ее не встречал.

Лиам ругается себе под нос, прижимает меня к стене предплечьем, подносит другую руку к моему лицу и шлепает меня. Жестко.

Жало распространяется по моей щеке, и я двигаю челюстью вперед и назад. Я ошеломлен.

— Какого черта это было?

— За то, что сказал глупость, которую ты не имел в виду. — Он отталкивает меня. — Ты любишь ее, и завтра ты вспомнишь, как нес чушь, и пожалеешь, что не сделал это сам.

— Значит, я должен поблагодарить тебя? — Я провожу пальцами по щеке. — Черт, это было очень больно. Ты собираешься ударить меня ещё раз?

Ублюдок ухмыляется. — Не искушай меня. Иди спать, Тэтч. А потом проснись и используй свой большой мозг, чтобы придумать, как ты собираешься вернуть ее, потому что без нее ты жалкий сукин сын.

*

Я доживаю до пятницы, употребляя «Tums [Прим.: Конфеты от изжоги с фруктовыми вкусами / Ультрабыстрое фруктовое антацидное средство с карбонатом кальция]» и энергетические напитки. Я засыпаю после последнего урока и просыпаюсь от голосов по другую сторону стены в общей зоне.

Натянув футболку на голову, я выхожу из комнаты и нахожу Лиама и незнакомого мне парня. Они играют в видеоигры, перед ними на кофейном столике лежат две пиццы.

— Привет, — говорю я, задерживаясь в дверном проеме.

Они оба быстро оторвались от экрана телевизора, чтобы поздороваться и продолжить игру.

— Это Коул, — говорит Лиам, еще раз покосившись в мою сторону, но на этот раз его глаза слегка расширяются.

Мне нужна секунда, чтобы понять, что это тот парень, с которым встречался Лиам. Мои брови поднимаются, а рот складывается в букву О.

Я ловлю себя на том, что Коул поднимает глаза и улыбается.

— Джордан, — представляюсь я.

— Я знаю. Я имею в виду, я много слышал о тебе. Приятно познакомиться. — Он слегка растягивает слова, что делает его слова медленными и плавными, даже дружелюбными.

— Да, то же самое.

— У нас есть пицца. — Лиам кивает в сторону коробок.

— Нет, спасибо. Я… — Я не могу быстро придумать оправдание.

Лиам хватает нижнюю пиццу и протягивает мне. — С сыром.

Я все еще не двигаюсь, а он трясет ее. — Впитай весь алкоголь, который все еще находится в твоём организме. Приказ капитана.

Завтра нас ждет домашняя игра против нашего соперника ГУА [Прим.: Государственный университет Аризона]. Они не проигрывали, и нам бы не хотелось ничего больше, чем разрушить их безупречный рекорд.

Коул приближается к Лиаму, и они оба выжидающе смотрят на меня.

— Все в порядке. — Я сажусь, и Лиам передает мне коробку через голову Коула, ухмыляясь как дурак.

— Как щека? — спрашивает Коул, сдерживая улыбку.

Я поднимаю руку, чтобы потереть лицо. — Отлично. Нет, спасибо этому ублюдку.

Мы смеемся, и этот звук пробуждает эмоции, которые я пытался сдержать.

— Без обид, но, похоже, ты это заслужил.

Я его отталкиваю, а Коул просто смеется надо мной.

Вот так я провожу вечер пятницы с Лиамом и Коулом. Мы играем в видеоигры и едим пиццу.

Я узнаю, что Коул из Техаса, занимается физическими упражнениями и совершенно без ума от Лиама. Последнее он не говорит, но на его лице появляется такое выражение — чистое обожание — каждый раз, когда они разговаривают. Он мне нравится, и мне нравится, каким счастливым выглядит Лиам.

В конце концов они идут в комнату Лиама, а я снова закрываюсь в своей. За последнюю неделю я усовершенствовал свой плейлист сентиментальных песен, в которых говорится обо всем, что я чувствую и не могу сказать Дейзи. Глядя в потолок в темноте, слушая чужие сердечные признания, я сочиняю тысячу сообщений, которые не позволю себе отправить (двадцать сообщений без ответа — это черта, которую не переступит даже моя жалкая задница).

Я колеблюсь между разочарованием и ненавистью к себе. Не говоря уже о грусти, которая остается как вторая кожа.

Я скучаю по ней.

Черт, я скучаю по ней.

*

Лиам поднимает кулак, когда я обгоняю его в очереди по туннелю в заключительном периоде игры.

Я постукиваю по нему, и он падает рядом со мной. Он бодрится, пока мы идем на лед. Толпа встает на ноги, а почти битком набитая арена электризуется.