Обучение женщиной

- Я не отделял ее от себя, - сказал я. - Она всегда была отдельной. Мы сливались в единое целое на какие-то мгновения, но мы не могли стать одним существом, пребывающим в одном и том же теле.

- Вы не могли стать едины в одном теле, - сказал Учитель. - Но на высшей ступени любви вы становитесь едиными в своих чувствах. Это - любовь огненного тела, любовь, которая выше любви сущностей, любовь, которая никогда не прекращается. Она называется "Слияние с домом".

Равномерный плеск воды, рассекаемой нашими руками, вводил в полугипнотическое состояние транса и обострения восприятия. Я знал, что Учитель уходит из моей жизни, может быть, навсегда, но, пробужденная его словами, в моей душе проснулась, вернее, даже не проснулась, а перешла на сознательный уровень та невыразимая, необъятная и безмерная любовь, которая росла и крепла с самого первого дня нашей встречи. Я знал, что эта любовь останется со мной навсегда вместе с Учителем, помимо моей воли живущим и существующим в моей душе. Он был со мной, и никакое расстояние не могло отнять его у меня. Мне было грустно оттого, что я могу больше никогда не услышать его голос, не рассмеяться от его ехидных шуток, но это было не главное. Как бы ни сложились в дальнейшем наши жизни, Ли навсегда останется со мной.

Радость, смешанная с болью была так сильна, что я не мог говорить. Соленая морская вода смывала слезы с моих щек, и я радовался, что Учитель не видит их. Я не хотел плакать при разлуке.

- Ты научился прощаться, - негромко сказал Учитель.

- Ты учился этому искусству в общении со многими женщинами, которых ты любил, некоторых - на уровне качеств и поведения, некоторых - на уровне убеждений и некоторых - на уровне их сущности. Но в искусстве прощаться есть еще одна очень важная тонкость - правильный выбор момента и настроения для прощания. Воин жизни прощается на гребне своих чувств, на высшей точке своей любви и благодарности. Тогда боль разлуки уравновешивается благодарностью судьбе, подарившей тебе эту любовь.

Я вздрогнул, наткнувшись рукой на незамеченное мной скользкое тело медузы.

- Пора поворачивать к берегу, - сказал Ли. Где-то далеко-далеко, за огромной массой черной воды россыпью драгоценных камней сверкнули огни набережной. Мы плыли обратно в молчании, казавшемся бесконечно долгим. Я подумал, как мудро было со стороны Учителя устроить этот разговор в воде, среди безбрежного моря, ограниченного только линией горизонта. Вода ласкала меня, снимая напряжение чувств и смывая боль утраты. На берег я вышел спокойным и почти счастливым.

- Будем надеяться, что местные полуночники не позарились на нашу одежду, - поддразнил меня Ли. - Иначе тебе придется топать в Симферополь голышом.

- А как же ты? - поинтересовался я.

- Оставляя одежду на пляже, я всегда знаю, где именно среди ночи я смогу достать другую - гордо заявил Учитель. - Подумай об этом, мой большой брат.