Обучение женщиной

Эту ночь мы провели за достаточно утомительными упражнениями по привлечению ци с помощью техники «Красной собаки», предназначенной для активного перераспределения энергии и включающей в себя напряжение отдельных мышц и пальцовки. Обнявшись с партнершей, мы напрягались особым образом, привлекая энергию к больным или ослабленным зонам, а при отсутствии таковых с наслаждением распределяя ее по всему телу. Существовало несколько способов совмещения этих упражнений с точечным массажем и с техниками парного ментального управления энергией через создание серии мыслеобразов. Любопытным следствием подобных занятий было то, что связь, возникавшая между партнерами, становилась настолько тесной, что даже появилась своеобразная телепатическая связь, и мы часто ловили себя на том, что предугадывали желания или мысли другого.

Мощность переживаний при этом была настолько велика, что без определенной подготовки ее было почти невозможно выдержать, и упражнения «Красной собаки» были утомительны не столько физической, сколько психической нагрузкой.

Фактически в этих упражнениях мне приходилось преодолевать барьер ограничения чувственности, развивая способность выдерживать все более сильные ощущения. Ци начинало перераспределяться еще более активно, но при этом растрачивались огромные запасы тепловой и защитной энергии, и организм остро нуждался в отдыхе для ее восстановления.

От «Красной собаки» мы перешли к «Спящей собаке» и некоторое время спали обнявшись, чтобы успокоить перемещавшиеся оргазмические потоки и дать возможность энергии перераспределиться и усвоиться мышцами и внутренними органами. Как следствие предыдущих упражнений, то один, то другой участок тела самопроизвольно возбуждался и остро требовал контакта с телом партнера, и тогда мы инстинктивно меняли позы таким образом, чтобы максимально насытить жаждущие зоны. Когда возбуждение спало, Лин, как это и было положено по Даосскому ритуалу, откатилась на свое место, оставив меня одного.

Остаток ночи и утро я проспал, как убитый. Открыв глаза, я на всякий случай дополнительно убедился, что кореянки действительно не было в комнате. Одеваться не хотелось. Снаружи не доносилось ни звука.

Используя технику, показанную мне Учителем во время наших бдений на Партизанском водохранилище, я «устремился слухом наружу», пытаясь различить хоть малейшие признаки человеческой деятельности во дворе.

Не было даже ветра. Стоял один из полных ленивой неги жарких солнечных дней, придающих неповторимое очарование крымскому лету. В такой день было особенно приятно лежать голышом под тонким покрывалом, когда создается впечатление, что тело срастается с окружающим миром, и мелкие детали происходящего кажутся удивительно важными и наполненными глубоким смыслом. Взгляд останавливается на мухе, кружащей в столбике света, обоняние фиксируется на запахах, тело ощущает шершавость покрывала, мягкость подушки, витающую в комнате леность и негу.

Я стал перебирать запахи, идущие от постели, от стен, проникающие через открытую форточку. Их было множество. Запахи лета, быта, жилища. Я разделял и сортировал их. Потом ко мне пришло новое чувство.

Я понял, что Лин приближается, задолго до того, как скрипнула калитка, и в узеньком проходе между домами зазвучали шаги моей возлюбленной.

Дверь скрипнула и отворилась. Кореянка появилась на пороге с пакетом в руках, и мой желудок мгновенно отозвался острым чувством голода на исходящий от него аппетитный запах. Среагировал, однако, не только мой желудок. Не знаю, какое чувство можно считать более сильным – голод или страсть, наверно, это зависит от ситуации, но в тот момент первобытные природные инстинкты, проснувшиеся при виде соблазнительных изгибов тела Лин, на какой-то момент заглушили чувство голода.

По моему виду девушка безошибочно поняла, что я хочу и ее, и есть одновременно. Во мне проснулось нечто собачье, по крайней мере мне так показалось. Я был слишком переполнен желаниями, чтобы говорить, и ухитрился мимикой и жестами продемонстрировать возлюбленной сложности моей внутренней борьбы.

Лин улыбнулась и опустила пакет с едой на пол. Ее приближение пробудило новую волну чувств. Прижавшись ко мне, кореянка обожгла меня поцелуем и молча стала сбрасывать с себя одежду. Возбуждение накатило на меня мощной волной, дыхание перехватило, но Лин жестом дала понять, что время для любви еще не наступило, и что сейчас будут упражнения.

Я подумал, что с завтраком придется подождать, но, вспоминая о еде, я имел в виду не только то, что мы поглощаем для удовлетворения обычного чувства голода. В предыдущей книге я уже упоминал о теории пищи, к которой Даосы относят, помимо традиционной еды, еще и воздух, насыщающий наши легкие, и переживания и впечатления, насыщающие нашу психику.

Общение с Лин было самым божественным видом пищи, и я понял, что сейчас меня ожидает редкостное и изысканное блюдо.