Обугленное сердце

Мой Одиссей! Как долго я одна!
Мужи чужие докучать мне стали,
А двери в доме вовсе не из стали,
Ночь одинокая черным-черна.

Избавь, родной, меня от этих мук.

Конца разлуке нашей и не видно.
От рук чужих, жестоких и обидных,
Пускай спасёт меня тугой твой лук.

Пора тебе вернуться в тёплый дом.

Я в ожиданьи без тебя старею.
Дыханьем иней в бороде согрею,
Уж коль её покрыло серебром.

Мария

Твоё изображение в веках —
Не гордо восседающей на троне,
Не в царской бриллиантовой короне,
А босиком, с ребёнком на руках,

С тревогой материнскою в глазах —

Всё человечество в Твоих ладонях…
Как поздно я прозрел, как поздно понял:
Кто предо мной с Младенцем на руках!

Я жил неправедно, блуждал впотьмах

И храм сторонкой обходил обычно.
Не потому ль стоять мне непривычно
Пред Той, что с Иисусом на руках?..

…Раскаявшись во всех своих грехах

И вспомнив о родном далёком доме,
Вернулся. Предо мной в дверном проёме,
Как на старинной фреске иль иконе,
Стоишь ты – с нашим сыном на руках.

Грешница

Ложь, клевета, чья-то сплетня обманная,
Снова – враньё и враньё…
Злоба висит пеленою туманною…
Не люди вы – вороньё.

Кем-то оболгана, грязью облитая

Так, что достоинства – в грех,
С детской душою, как книга открытая,
Стала мишенью для всех.

Как вороньё налетели, проклятые!