Обуздание силы

Потом мысли плавно перетекли к Деми. Сначала я хотела выйти к ней и подбодрить или позвать в гримерку, но потом передумала. Что, если они с Галеном заодно? Мысль казалась совершенно дурной и невозможной, тем не менее, со счетов такой вариант сбрасывать нельзя. Она обязательно передаст Галену, что ее подруга из университета играет главную роль в кабаре. Тогда возникнут вопросы, графиня я или все же обычная адептка-самозванка. Этого допустить нельзя.

Решительно отринув мысли о работе, сконцентрировалась на роли. Вновь пришли помощники. Второй акт короче, почти без перерывов. Меня опять переодели, надушили, напудрили и вытолкали на сцену, где я пела, плясала и играла.

Когда все актеры вышли на авансцену для поклона, то в зале раздались настолько бурные аплодисменты, что я боялась, крыша здания не выдержит и таки обрушится. Но нет. Выдержала и аплодисменты, и крики, и бурные овации, и все «на бис», в результате чего три раза пришлось повторить последний номер пьесы, который каждый раз с неизменным итогом вызывал бурю эмоций. Затем последовала нескончаемая река поклонников, осыпающих нас цветами. Мне досталось больше всего. Особенно от князя Галена, всучившего букет из ста роз, который я едва могла обхватить руками. Помощники помогли унести все чудеса местных ботанических садов за кулисы и переодеться в обычную одежду.

Под обычной одеждой я подразумевала безумно дорогое платье, подаренное кронпринцем Радэлом. Как раз подходящее для миссии, которую мне предстояло выполнить. Парча молочно-кремового цвета, сверху покрытая тончайшим слоем шоколадного гипюра, расшитого бисером. Лиф платья — в россыпи драгоценных камней. Пришлось позаимствовать у парикмахеров парик, ведь Гален привык видеть графиню блондинкой. Нацепила маску и вышла, по пути одолжив у мадам Пуффи магический кристалл-запечатлеватель и пообещав, что на днях зайду, чтобы обсудить наше будущее. Она категорически отказалась выполнять обещание и отпускать меня. Пообещала даже многажды увеличить гонорар, лишь бы я осталась, и, признаться, идея мне приглянулась.

Меня уже ожидали провожатые Князя, которые довели до кареты и передали в руки мерзкого и противного слизняка, испоганившего мою жизнь. Тот даже не соизволил выйти из кареты, чтобы поприветствовать гостью.

— О, моя дива! — воскликнул он и тут же принялся слюнявить мои ладошки, порываясь обслюнявить и лицо, но я, кокетливо смеясь, отшучивалась, что не привыкла вольничать в каретах. Это жутко неудобно. К тому же, я устала и изволю скорее коснуться мягких шелковых простыней и лежать с Князем, потягивая ледяное игристое вино.

Противно облизнувшись, Князь торопил извозчика. Впрочем, от планов остановиться в одном месте «по делам» не отказался, в силу важности тех самых дел. Я прислушивалась изо всех сил, но разобрать так ничего и не смогла, кроме того, что у его дел женский голос. Отчего-то невольно вспомнились слова девушки прорицательницы «…она совсем близко и знает о тебе». То оброненное пророчество так и не забывалось. Ведь первая его часть сбылась. Кровь высшего и кровь зверя были на моих руках. Предстояло захлебнуться собственной. Поежилась от подобных мыслей. Но, вскоре, в карету вернулся Князь, и думать ни о чем, кроме скорейшего применения порошка, уже не получалось. Он прямо-таки обжигал мою ладонь через тонкую ткань сумочки и рвался в бокал омерзительного Теодорушки.

— Моя милая, жду не дождусь, когда мы окажемся наедине!

В страхе представляю подобное удовольствие. Не знаю, как он обходится с любовницами, но женам явно не позавидуешь. Резкий, грубый, любит стукнуть, просто так, потому что ему доставляет удовольствие вид крови и синеющей кожи.

— Теодорушка, поторопите извозчика. Когда же мы доберемся до вашего дома?!

К счастью, после остановки дорога заняла не более пятнадцати минут и перед нами уже знакомый особняк на первом этаже которого, как я помнила, кабинет Князя. Именно в нем он встречался с лордами в темных капюшонах. Настолько важными, что даже прием и мое общество покинул.

Дорогу до дома, все десять метров, приходилось усиленно отбиваться от тянущегося в мой рот языка. Тем не менее, чтобы князь не заподозрил неладного, на некоторые нежности пришлось расщедриться. Мою шею, щеки и даже нос нещадно смазали большим количеством слюней. Пропахший куревом и алкоголем язык Теодора порывался скользнуть промеж моих губ, но, к счастью, спасительная дверь дома распахнулась прежде, и дворецкий пригласил нас за стол.

— Мы не будем ужинать, — стискивая меня в объятиях и уволакивая в спальню на втором этаже, сообщил мужчина.

— Как не будем? — запротестовала я. — После выступления я страшно голодна.

— О-о, моя дорогая дива, — прорычал Гален. — Знала бы ты, как голоден я.

— Но, Князь! — моему возмущению не было границ. — Я и правда голодна. До утра никуда не денусь. Неужели вы позволите даме изнывать в вашем доме от болезненных ощущений голода?