Обуздать ветер

Ночи я по-прежнему проводил в степи, с Малинкой (мы оба ужасно радовались волшебным свиданиям). Вот уж кто не запирался навроде Корня! Мне не хотелось распространяться о рабстве, да и рассказывать, по большому счету, было почти нечего. Не живописать же непосильный труд, плеть, ругань, грязь, вонь и унылую в своем однообразии кормежку? Зато девочка с удовольствием поведала обо всех мало-мальски значительных событиях в жизни Багряного Края: и о встрече с теткой (мне даже стало немного жаль эту особу: как-никак, именно ей я обязан знакомством со сладенькой. Ха, может, племянница потому и оставила ее в живых?), и о том, как приняли подданные новую наместницу (вот уж не сомневался, что простым людям Малинка придется по нраву. Она справедливая и, по сравнению с другими белокостным, считай, не заносчивая), и о полной отставке Ясменя (все рано при случае посчитаюсь с гадом), и о многом другом. Больше всего меня обрадовало известие о предстоящей свадьбе вдовы малинкиного брата и среднего сына Вепря, Окса. Раз у будущего короля появится отчим, к тому же, по словам сладенькой, толковый мужик, на которого можно положиться, есть надежда, что моя радость сможет снять венец наместницы раньше совершеннолетия племянника. Она уже сейчас вздохнула свободнее, ибо Окс взял на себя все государственные заботы, связанные с военным делом. За это я был сильно благодарен белокостному, потому как Малинка даже внешне изменилась к лучшему. Ребра перестали выпирать, личико округлилось и зарумянилось, да и выражение его стало заметно веселее. Правда, когда я сказал ей об этом, она рассмеялась.

— Окс тут совершенно не при чем, Перчик. Это исключительно твоя заслуга. Воздержание всегда плохо на мне сказывалось.

Три болота, вот уж никогда б не подумал, что сладенькая станет сохнуть по мне в прямом смысле слова! Даже горло перехватило, когда сообразил, но ответил, конечно же, в тон ей:

— Эк я вовремя объявился! Протяни еще пару лет, и ты подданных за малейшие провинности вешать бы начала. Знаю я неудовлетворенных баб.

За что и получил чувствительный тычок в ребра. Поделом. Ну не получается у меня красиво сказать, что я чувствую. Если не чувствую, могу ого-го как наплести, а если чувствую — не идут слова, и все. Ладно, Малинка тоже не балует меня нежными признаниями и, по счастью, все понимает правильно. Кто бы раньше сказал, что так легко будет с белокостной!

Мы с Корнем потихоньку приближались к диким ничейным землям, последнее более или менее крупное поселение гранитобрежцев, Совиный Угол, лежало в дне пути. Поджаренную солнцем равнину, покрытую редкими рощицами олив и низкорослых корявых дубов да высохшей на корню травой, сменили невысокие, изрядно разрушенные временем и ветром скалы, выступающие из песка, щедро усыпанного камнями разных размеров: от мелких, с кулак, до огромных, с небольшую хижину. Безрадостная местность, и тень только от раскаленных каменюк.

Я решил, что перегрелся, когда ближайший к нам средних размеров валун вдруг поднялся над землей на четырех мясистых кривых конечностях, заодно отрастив толстый шипастый хвост, а спереди прорезав широченную пасть, усаженную в несколько рядов (или мне так показалось) острыми желтоватыми зубами. Корень тут же перехватил «росток» наизготовку, но, как ни быстр он был, за это время из земли, будто грибы по осени, вылезли еще «камни», всего, наверное, с дюжину. Такие же жуткие твари, высотой по колено или чуть выше, чешуйчатые, и вдобавок с редкой пыльной щетиной, придававшей им особо отвратный вид.

— Касы, — довольно спокойно пояснил айр, пользуясь тем, что зверюги пока примеривались к добыче, пригибая головы (лучше сказать, передние концы туловищ, потому как шей я не разглядел) к земле и громко шипя. — Никогда не видел так много за раз. Меть в горло, там кожа мягче, больше нигде не пробьешь. Глаза слишком мелкие, а в пасть неокованный «росток» сунешь — тут же перекусят.

Я на всякий случай оглянулся проверить, не окружают ли нас, но сзади пока было чисто. В этот миг первый кас прыгнул, и я понял, что имел ввиду Корень, говоря о горле (если шеи нет, где его искать?): под нижней челюстью виднелось дряблого вида пятно. Судя по тому, как оно раздувалось и опадало, эта часть тела принимала участие в дыхании твари.

Корень быстрым и точным движением всадил острие в раздувшийся мешок, поддел зверюгу на «росток», приподнимая над землей, проталкивая оружие дальше. Кас издал жуткий хрип, айр поднатужился и отбросил животину аккурат на парочку ее сородичей.

— Ну все, сейчас они им займутся, — вздохнул Корень облегченно, но тварюги, и не подумав оправдать ожидания, продолжали надвигаться на нас.

— Они едят мертвых собратьев? — быстро спросил я, держа «росток» наизготовку, но сильно сомневаясь, что мне удастся орудовать им с айровой ловкостью.

— Обычно — да, и раненых тоже. Но обычно они и такими стаями не охотятся, — друг сделал пару стремительных выпадов в направлении двух особо смелых касов, те оказались проворнее и теперь шипели на нас с чуть большего расстояния.