Обвинение [litres]

Он наполнил нам всем стаканы. Все поднесли стаканы к губам. Вот только мы с Дэми не выпили. Мы накренили стаканы и после причмокнули, но пить не пили. Он к чему-то готовился, но за мной не следил, я ведь женщина.

Дэми опять завел шарманку и развел руки в стороны, как бы приглашая нас за собой.

– Как-то раз далеко-далеко на востоке группа мужчин объединилась в некий клуб! И в клубе этом были правила. Так вот, мужчины эти, умные мужчины, храбрые, красавцы, – он похлопал себя по щеке, захлопал ресницами, и все рассмеялись, ведь Дэми-то совсем не красавец, – объединились эти умные красавцы-мужчины и создали в своих интересах тот клуб. И правил в нем было немало. Но самое первое правило: не сотрудничать с авторитетами. Даже газету полицейскому не передать, даже бумажку в камере тюремной не взять, свет не включить. Ни в чем не содействовать авторитетам. Воровской закон. Воры.

Я глянула на Фина со Звиадом. Они ловили каждое слово Дэми. Его истории пугали публику и льстили ей, будто намекая, что им есть место среди подобных людей, живущих легендарную жизнь, что жизнь и смерть в их руках. Только они не слушали, что говорил нам Дэми. Это была запретная история. Ему нельзя было даже вскользь упоминать о ворах перед гражданскими вроде нас. Нельзя было произносить слов «воровской закон» и вообще признавать, что такой феномен имел место. Он собирался всех нас перебить.

Фин этого не знал, но вот Звиад уж мог бы заметить.

– Воры заправляли всем. Сельским хозяйством, поездами, сигаретами, НО: тут явились нацисты! Немцы! И вот авторитеты говорят: Вы! Красавцы-мужчины! Можете выйти из тюрьмы, если пойдете воевать с нацистами! Идите и вступайте в армию. И кое-кто пошел. Кому-то претили нацисты. Кто-то потерял родных на войне и был зол. А кое-кто был из евреев. Евреев нацисты, прямо скажем, не жаловали – не уверен, знаете вы или нет…

Все кивком показали, что это мы вообще-то знаем. И Дэми продолжил:

– Но что в итоге: вышли они из ГУЛАГа. Пошли воевать за правительство. Нарушили правила клуба.

После войны правительство изъяло их из армии, но стоило им только вернуться в привычную жизнь – бум! – а их обратно в лагеря посылают, теперь уже за новые преступления, взяли да вернули назад. Это героев войны, убивавших нацистов. Но кому какое дело. Взяли да посадили обратно.

Так вот: вернулись те в ГУЛАГ, а воры незапятнанные, не воевавшие, стали называть их суками за то, что те спелись с властями. А эти самые суки, они мужики тертые. До самого Берлина дошли. Вообще, в Берлине около четырех тысяч нацистов покончило с собой из-за слухов, что эти мужики на город идут. Вот какие были мужики. Только закон нарушили…

И вот, настоящие воры нападают на сук и отказываются с теми работать, сгоняют их отовсюду, избивают. Ведут себя с ними, как с последними доносчиками.

Вы только представьте. Идешь ты воевать с нацистами, может, ты и сам из евреев, – он пожал плечами и махнул рукой на Фина. – Ну мало ли. Каждый вправе воевать и защищать своих. А как иначе? Только потом… Таких людей в ГУЛАГе преследуют, – он глянул на Звиада и обратился конкретно к нему: – Одни тебя в жопу имеют, а другие в рот.

Звиаду стало жутко, но Дэми не дал ему отвести взгляд. Звиад опустил было голову, но стоило ему поднять глаза, а Дэми тут как тут, поджидает его.

Дэми прошептал ему:

– Вот знал ты об этом?

– Нет, – ответил Звиад. – Об этом я не знал.

Дэми не сводил с него глаз. Напряжение нарастало. Звиад пытался вести себя как ни в чем не бывало. Он взял пачку «Парики Экстрим» и открыл ее, якобы с непринужденным видом, но заметно трясся. Теперь мы все перепугались, но слишком были пьяные, чтобы успешно это скрывать. Звиад взял было чипсину, но во рту все пересохло, и проглотить ее он не смог. Признав свое поражение, он положил пачку обратно на стол.

– Но! – продолжал Дэми, осклабившись на Звиада. – В итоге суки думают, ну ладно, к черту это все – сами понимаете. Возьмем перебьем этих всех настоящих воров и захватим власть. Всех их перебьем. Вот и стали убивать их, прямо на месте. В тюрьмах, в лагерях, на улицах, в клубах. Такая вот воровская война. Сучья война. Воровская война. Шла эта самая Сучья война лет двадцать-тридцать. Суки убивали воров, воры убивали сук, и так по кругу. Пришло новое поколение, и по следам отцов раскололось ровнехонько надвое. Даже раздельные тюрьмы выстроили, чтобы держать нас порознь.

Он откинулся в кресле и сделал большой глоток чистой водки.

Я встретилась глазами со Звиадом. Теперь он, видимо, понял, как опасен Дэми. А Фин и в ус не дул. Он так напился, что уже ничего не соображал.

Дэми открыл было рот, чтобы залить еще водки, и, по-видимому, как-то так поднял язык, что изо рта у него брызнула слюна и безупречной дугой приземлилась на стол. Заметив это, он удивлено рассмеялся, показывая пальцем на забрызганную скатерть.

Звиад засмеялся, но смешок вышел какой-то сдавленный и неуклюжий.

– Да, – ухмыльнулся ему Дэми, – такая вот Сучья война.