Обвинение [litres]

Мы посмотрели на помятое живое безобразие, сидевшее на полу. Я задумалась, какой же рискованный образ жизни вел Адам. Я видела, как он отдавал дань памяти друзьям в «Фейсбуке», неизменно молодым, улыбчивым на смазанных фотографиях. Когда-то он спас мне жизнь. И наверняка не мне одной.

Он вопросительно вскинул брови:

– А Леон случайно не разорился? Банк ведь замораживает счета. Может, он хотел убедиться, что точно рассчитался с экипажем, потому что не был уверен, что по возвращении будет располагать деньгами?

– Я не знаю, разорился он тогда или нет.

– Альберт точно знает, – сказал он. – У Альберта чутье на банкротство, как у меня – на барыг.

Тут он был прав. Альберт Маккей наверняка был в курсе, но я не знала, расскажет он мне или нет. Человек он был патологически скрытный. Придется что-нибудь придумать, чтобы разговорить его.

21

Машина еще не успела остыть, когда мы вернулись. Из-за затхлого запаха сигаретного дыма и лопнувшей подушки безопасности складывалось ощущение, будто ты вернулся на вечеринку, где случилось и было сказано много неприятных вещей.

Мы захлопнули двери и устремили взгляд на Бен-Невис, горделиво возвышавшийся вдали.

– Почему он назвал тебя Софи?

– Адам-то?

– Да.

– А он меня так назвал?

– Сама знаешь.

– Я не заметила.

– Он назвал тебя Софи.

– А! Так звали его бывшую девушку.

Фин хмыкнул и помолчал.

– Если честно, я бы и не подумал, что вы друзья. Он больше… Не знаю, – Фин немного смутился, подтягивая ремень безопасности. – Ты больше похожа на женщину из среднего класса…

Я засмеялась.

– Да неужели?

Мне хотелось поскорей сменить тему, так что я пристегнула ремень и сказала:

– В общем, сомневаюсь, что Леон разорился. У него жена – одна из самых состоятельных женщин в мире.

– Но они ведь подписали брачный договор.

– Даже если бы Леон разорился, я точно знаю, он бы не покончил с собой.

– Ты не можешь знать наверняка. – Фин говорил свысока, но он не знал Леона.

– Я знаю. – Мои слова звучали непреклонно, хотя откуда мне было знать. Еще пару часов назад я сама чуть не покончила с собой. Что я, наверное, хотела сказать, так это что Леон – хороший человек. Мне нужно было в это верить, но, возможно, раньше мне это было нужней, когда я прозябала в страхе и без единого друга. Я уже было настроилась на свою волну, как вдруг меня сбил Фин:

– Мне кажется, ты сама себе врешь.

– ДА КОГДА ТЫ УЖЕ, НА ХРЕН, ЗАХЛОПНЕШЬСЯ?

Он обернулся на меня и улыбнулся, не такого я ожидала, все-таки прикрикнула я на него неслабо, да еще и матом, в надежде напугать его и утихомирить.

Но не тут-то было. Он мягко возразил:

– Ты слишком рьяно за это взялась, понимаешь? Вы же с ним едва знакомы. Ну правда, в чем дело?

– Забей. – Я завела мотор.

– Что это вообще за замок Скибо?

– Этот замок принадлежал Эндрю Карнеги. Сейчас там элитный курорт. Альберт работает в Скибо управляющим, и он знал Леона. – Я вырулила на шоссе. – Альберт знает всех, он же в элитном секторе. В его обязанности входит знать последние сплетни о людях подобного толка. Он обладает энциклопедическими знаниями о них и знает больше, чем любая желтая пресса. Наверняка он в курсе, что об этом говорят.

– А почему нельзя просто спросить его об этом по телефону?

– Он старомодный и крайне благовоспитанный. Он слишком осмотрительный и не рискнет обсуждать это по телефону.

– Так ты к нему поедешь убедиться, что Леон не убивал своих детей?

– Я еду спросить его про финансовое положение Леона и про Гретхен Тайглер. О ней он точно знает. Не сомневаюсь.

Фин барабанил пальцами по рулю.

– Анна. Ну правда, что мы тут делаем? Просто бежим от реальности? Кстати, я только за, если в этом все дело.

– Я хочу вернуть Леону доброе имя.

– Сейчас? Сегодня? После того, что было утром? Да ладно.

– Слушай, – я свернула на обочину, – я тебя с собой не звала. Может, ты уже свалишь, найдешь себе какой-нибудь отель? Езжай уже домой.

Фин сидел не шелохнувшись, безмятежно глядя в окно. Потом, как будто чуть не забыл, он вытащил кисет с табаком и скрутил две сигареты. Одну предложил мне. Я взяла.

Мы закурили. Я много лет как бросила курить и вот сейчас вспомнила, как это абсолютно омерзительно и невыносимо притягательно и как у меня при затяжке подскакивало давление, а настроение рикошетило в разные стороны.

Он махнул рукой на дорогу:

– Езжай.

– Мне кажется, тебе пора выметаться.

– Я могу сойти когда угодно. Но не сейчас. Ты езжай.

И я поехала, и мы курили, взатяг, и я все думала, не стоит мне курить.

– Серьезно, Фин, я не понимаю, почему ты все еще здесь. Ты мог сойти у ресторана или остановиться где-нибудь в отеле в Форт-Уильяме.

Я-то думала, он заведет шарманку, как он, мол, за меня беспокоится. И никак не ожидала от него такого.

Он выдохнул и пошамкал губами:

– Ладно. Я не мог пойти в отель, потому что я без гроша. Даже картой расплатиться не могу. Так что либо ты везешь меня домой, либо я еду с тобой.

– Могу дать тебе денег на дорогу.

– А ты хочешь, чтобы я уехал?

Я сама не знала. Мне не то чтобы хотелось остаться одной, но пререкаться с ним было нудно, и все-таки ничего другого мне не оставалось.