Обвинение в убийстве

Фаулер, Гутьерес, Дрей и еще четверо человек толкались вокруг стола для пикников, зажав в кулаках бутылки с пивом. Все головы одновременно повернулись к Тиму. Мак с закатанными рукавами, что должно было продемонстрировать его мускулистые предплечья, стоял, склонившись над грилем, и слишком обильно поливал зажигательной смесью неумело разложенную кучу угля. Медведь сидел в сторонке на складном стуле с оборванными лямками.

Руки Тима начали двигаться раньше, чем он начал говорить. Он выдавил из себя, показывая на ворота:

– Я пойду. Не знал, что у вас вечеринка. – Он молил Бога, чтобы обида в его голосе не стала очевидной для них. В праздничной одежде он чувствовал себя глупо.

– Да брось, Рэк. Не надо так. Заходи. Съешь бургер. – На лице Мака застыла улыбка. Большую плоскую картонную коробку он прислонил к грилю, словно искушая бога пожаров. Рядом с ней лежал баскетбольный мяч.

Дрей быстро подошла к Тиму и сказала тихо, так, что ее мог слышать только он:

– Мне так жаль. Мак пригласил всех из участка. Я не знала, что ты придешь.

Он почувствовал внезапное желание в качестве приветствия поцеловать ее в губы. Что-то говорило ему, что она испытывала то же самое.

– Кажется, он себя здесь чувствует как дома, – сказал Тим.

Ее глаза стали виноватыми.

– Он знает, что это наш дом.

– Да? Ты уверена? – Тим отвернулся. – Я подпишу бумаги, уберусь отсюда и оставлю тебя с твоим другом.

Мак бросил зажженную спичку на угольные брикеты и начал с разочарованием их разглядывать. Потом добавил еще зажигательной смеси.

– Где бумаги? – спросил Тим.

Вслед за Дрей он вошел в дом. Медведь встал и пошел за ними.

– Захватите еще одну банку соленых огурцов, – крикнул Мак им вдогонку.

Дрей скорчила гримасу и захлопнула дверь. Они повернулись и стали смотреть на Мака, согнувшегося над угольными брикетами. Вдруг с гриля выпрыгнул язык оранжевого пламени, и Мак попятился и улыбнулся им очаровательной улыбкой, чтобы скрыть смущение.

Дрей пошла на кухню, неловко потирая палец, на котором не было обручального кольца:

– Документы здесь.

Тим повернулся к Медведю:

– Можешь дать нам пару минут?

– Конечно. Я буду снаружи с нашим бойскаутом. – Медведь закрыл за собой раздвижную дверь, хлопнув чуть сильнее, чем нужно, на случай, если Тим его не понял.

Документы были аккуратно разложены на столе. Тим сел и поставил свою подпись там, где стояли галочки. Дрей стояла у раковины, пытаясь открыть банку соленых огурцов. Она свирепо посмотрела на банку, потом сунула ее под горячую воду:

– Ничего нового? О деле Джинни? О Кинделле?

– Пока ничего. Я над этим работаю.

– Я видела. Ты опять состряпал сенсацию. Ты и твоя команда.

– Я не хочу сейчас обсуждать это. Только когда мы будем наедине.

– На этот раз с жертвой и признаками борьбы. Еле-еле ушли от полиции. Ты не боишься, что все это выйдет из-под контроля?

– Уже вышло из-под контроля.

Дрей вертела банку под струей горячей воды. Из раковины шел пар.

– Почему бы тебе не бросить это дело?

– Потому что я взял на себя обязательство. Я должен проследить за этим до конца.

– Тим, ты должен понять: ты на ложном пути. Во что бы ты ни ввязался, на самом деле ты ввязался в темную историю.

– Мы запутались, но мы над этим работаем.

– Медведь почуял, что ты ввязался в какую-то грязную игру. Не думаю, что он позволит тебе слишком глубоко увязнуть.

Она снова повернулась к раковине:

– Ты все еще носишь обручальное кольцо? – В ее вопросе таилась надежда.

Тим неловко поерзал. Оттого, что он не мог снять кольцо, как это сделала она, он чувствовал себя уязвимым.

– Оно не слезает.

Крышка банки не поддавалась, и она начала со злостью молотить ей о стойку. Тим подошел к ней и попытался забрать у нее банку. Она не сразу ее отпустила – Тим был уверен, что не из упрямства, а потому, что ей хотелось что-нибудь побить. Наконец она сдалась и стояла, безвольно опустив руки.

Тим нажал на крышку, и она с хлопком открылась. Он протянул банку Дрей.

Она поставила банку на стойку.

– Когда Джинни умерла, мы начали говорить на разных языках, ты и я. А что, если мы никогда не сможем вернуться к тому, что было раньше? Сопливая получится лав стори. Счастливая пара, горе, расставание… Не знаю, как ты, Тимми, но я ставлю этой истории низший бал за предсказуемость.

– Не называй меня Тимми.

Она уже выходила из кухни. Через минуту она появилась на заднем дворе. Мак сказал ей что-то; Тим через окно не мог разобрать, что именно.

Дрей рявкнула:

– Забери свои чертовы огурцы!

Мак пожал плечами и пошел обратно к бургерам. Тим вышел бы через парадную дверь, если бы Медведь не ждал его возле дома, как опасная, но терпеливая собака.

Когда он вышел наружу, картонная коробка была открыта, а ее содержимое разбросано. Мак стоял на лестнице, пытаясь удержаться под весом доски с баскетбольной корзиной. Плечом он прижал ее к деревянной обшивке там, где по стене шел дымоход. Он улыбнулся, увидев Тима; два толстых гвоздя торчали у него изо рта, как железные сигареты. Его брови говорили: «Спорим, ты никогда об этом не думал? Из заднего двора получится прекрасная баскетбольная площадка».