Обвиняется в измене

Оставив садик, он через проходные дворы и затхлые узкие переулки быстро выбрался к облюбованному месту у костела. Вовремя — вдалеке показалась знакомая фигура. Вроде бы за ней все так же никого, да и он, похоже, свободен, от назойливого чужого любопытства. Дождавшись, пока девушка увидит его, Волков вошел в храм. Внутри было сумрачно и прохладно, редкие в такое время прихожане сидели на первых скамьях, и никто из них даже не повернул головы, услышав стук двери. Служба еще не началась. Оглядевшись, Антон направился к задним скамьям.

Через несколько минут появилась Нина. Словно в нерешительности, она остановилась в проходе между длинными рядами темных скамей, как бы раздумывая, где ей устроиться для беседы с всевышним.

— Сядьте впереди меня, — шепотам приказал ей Волков.

Подождав, пока она устроится, он опросил:

— Есть подходы к немцам?

— Только механик… Словак Ярослав Томашевич, — не оборачиваясь, ответила Нина. — Надежен, дружит с немецкими пилотами, пользуется доверием начальства.

— Ухаживает? — прямо спросил Волков.

— Да, — прошелестела она.

— Откуда он родам?

— Из Прешова, в восточной Словакии. Дает интересные сведения. Возможно догадывается, куда и для кого, но ничего не спрашивает. Немцев не любит. Очень, — помолчав, добавила Нина.

Антон, размышляя, откинулся на спинку скамьи — словак с аэродрома, конечно, кое-что, но не то, что надо сейчас. Впрочем, попробуем потянуть и за эту нитку, поскольку иных пока все равно в руках нет, а время неумолимо идет.

— Часто видитесь с ним? — немного наклонившись вперед, шепнул он.

— Через день. Когда он бывает в городе, заходит. Думаю, он согласится вам помочь.

— В чем? — насторожился Волков. Он ничего не говорил о своих делах, почему Нина высказывает такую уверенность?

— Ну, я не знаю…

— Ладно, — буркнул Антон, — подумаем. Меня не ищите, найду сам. Пока работайте с механиком, проверяйте, готовьте к неожиданной встрече: я скажу, когда и где мы увидимся. Кроме летчиков, других немцев обслуживаете?

— Нет, но бывают в парикмахерской солдаты и местные, связанные с немцами. Те требуют стричь бесплатно.

— Кто именно? — заинтересовался Волков. — Откуда? Из гражданской администрации?

— Больше из гражданской, но изредка бывают и те, кто работает с военными. Местных по немецким меркам не обслуживают. Кто конкретно вас интересует?

— Имеющие доступ к замку, — майор — склонился почти к ее уху, прикрытому локонами темных, подвитых волос. — Там госпиталь люфтваффе, ваш Ярослав мог бы указать пути подхода туда?

— Я поговорю, — пообещала Нина.

— Останьтесь еще минут на десять, — вставая, приказал Антон. — До встречи…

Выходя из костела, пока тяжелая дверь медленно закрылась, Волков успел поглядеть на сидевшую на скамье девушку — она не повернула головы, и это ему понравилось. Конечно, приходится и с ней играть в кошки-мышки, таиться, недоговаривать, напускать тумана, но не может он никому, кроме Семенова, который все знает, сказать о своем деле. Хорошо хоть с Павлом Романовичем можно открыто поговорить, посоветоваться, обсудить положение.

Засунув руки в карманы потертого темного пыльника, Волков нащупал рукоять парабеллума, спрятанного под пиджаком, и усмехнулся — каждому свое нравится. Он привык к люгеру, а Романыч предпочитает ТТ: армейский пистолет ему роднее и ближе, да и владеет им Семенов отменно.

В конце улицы показался темный автомобиль. Собиравшийся прикурить Антон насторожился — немцы?! Машина прет по улочке, чуть не задевая крыльями за врытые в незапамятные времена по краям тротуаров каменные тумбы, спасавшие пешеходов от наездов извозчиков-лихачей. Зачем занесло в узкий переулок немецкую машину? Кто в ней?

Решив не рисковать, Волков быстро свернул в первую попавшуюся подворотню — на счастье, двор оказался проходным, и он, изо всех сил сдерживая желание припуститься бегом, направился к выходу на параллельную улицу. Кажется, пронесло, тротуар пуст, только вдали несколько прохожих. Надо здесь быть вдвойне осторожным — городок слишком мал, чтобы полностью исключить возможность нежелательных встреч.

Вернувшись на явку, Антон разделся и поднялся на чердак. Там, устроившись с биноклем у слухового оконца, вел наблюдение за замком Семенов. Передав бинокль Волкову, он улыбнулся:

— Полюбуйся. на крепость крестоносцев.

Оптика приблизила серо-зеленую гладь озера, густые кусты на берегу, длинную дамбу, по которой шла асфальтированная дорога к воротам замка, обрывавшаяся у опущенного подъемного моста. Мрачные стены, сложенные из дикого камня, за ними, веселой расцветки здания жилых построек с высокой башенкой для наблюдателя. Около озера плескались полураздетые солдаты — видимо закончившие работу саперы. Купаться они не решались, — но грелись в лучах уже почти по-летнему жаркого солнца и брызгали друг на друга холодной водой.

— Не подберешься, — сопел сзади Павел Романович. — Все подходы просматриваются, на башенке пулеметчик, мост вечером поднимают. Любят замки, подлецы.

— Удобно, — не отрываясь от бинокля, отозвался Антон. — Уединенно, наладил охрану и сиди. Выезжали?