Обвиняется в измене

— Нам сейчас о многом трудно судить, Игорь Иванович. И вам и мне. Я понял, о чем вы говорили, и поверьте, что если придется отчитаться, то я и многие из моих товарищей сделают это безбоязненно. Наша совесть чиста, как и руки, потому что мы всегда защищали Родину от настоящих врагов, а не мнимых.

— Простите, если обидел, — отвел взгляд профессор. — Заходите на чай. У меня хорошая коллекция пластинок, послушаем, поболтаем. Бывает же и у вас свободное время. А, Антон Иванович? Или вы ко мне только так, по долгу службы?

— Не обещаю, но постараюсь, — пожимая на прощание руку хозяина, ответил Волков. — Война, дорогой профессор, война.

Закрыв за ним дверь, Игорь Иванович вернулся в комнату, поставил на патефон пластинку Вертинского и опустился в кресло. Слушая музыку, раздумывал, как причудливо переплетаются людские судьбы, как написанная в далеком Китае эмигрировавшим из России певцом мелодия неожиданно помогла раскрыть тайну шифра. Но что поможет раскрыть тайники человеческой души?..

Ермаков, как пасьянс, разложил перед собой на столе расшифрованные радиограммы и перекладывал их, меняя местами. Так, похоже, теперь они выстроились не по времени перехвата, а по логике содержащихся в них сведений.

«Мрачная картинка-то», — раздраженно отметил генерал, в который раз пробегая глазами по ровным машинописным строкам.

В начале сорок третьего, сразу после завершения работы над промышленным образцом ТК-200 — установки для получения двухсот литров жидкого кислорода в час, ученые, возглавляемые Петром Капицей, получили новое, еще более сложное задание: разработать и в самые сжатые сроки создать установку производительностью уже в две тысячи литров жидкого кислорода в час. С учетом важности данной проблемы и ее особой оборонной значимости при Совнаркоме было образовано Главное управление по кислороду — Главкислород. Его начальником и председателем технического совета стал Петр Капица. В распоряжение нового управления передан двадцать восьмой танкоремонтный завод. В его цехах организовано и налажено произ водство установок ТК-200. Отсюда они пойдут на Урал, где создают знаменитые «тридцатьчетверки».

Там, на заводах Урала, днем и ночью варят броневую сталь, прокатывают ее в листы и собирают боевые машины. Данные о присадках могут идти только оттуда. Но каким путем, кто получает сведения и передает их вражеским агентам, где передает? Из проверенных источников поступают данные, что немцы крайне озабочены созданием новых видов вооружений, они дорабатывают и модернизируют танки и штурмовые орудия — в спешке, не считаясь с затратами, регулярно проводя полигонные испытания. На одном из них присутствовал сам Гитлер. Готовятся к летней кампании, к развертыванию наступления? Несомненно. Хотят ударить танковыми клиньями, прорвать наши фронты, взять реванш за Сталинград, но не могут сварить на крупповских заводах брони, не уступающей по прочности уральской, и засылают сюда своих людей за секретами технологии?

Сколько их, затаившихся среди населения врагов, — трое, пятеро. Разведгруппа немцев применяет приемы, затрудняющие работу службы радиоперехвата и пеленгацию их агентурной станции. Вполне вероятно, что группа радистов находится здесь, а ее обслуживают связные, доставляющие сведения с Урала. Не исключено внедрение врагом своего человека непосредственно на один из металлургических или танкостроительных заводов — там работает много эвакуированных из разных областей, в настоящее время оккупированных немцами. Запрос по их прежнему месту жительства не пошлешь, разве только партизанам или подпольщикам, но сначала надо знать — на кого именно посылать запрос.

И полная неизвестность с делом изменника. Наркому доложено, что. санкции на. проведение. всех необходимых мероприятий получены. Для их реализации выделена специальная группа сотрудников, освобожденных от иных обязанностей. О ходе работы ежедневно докладывают лично, наркому — он недовольно суживает глаза за стеклышками пенсне и. кривит в усмешке тонкие губы: до сих пор не получено никаких обнадеживающих результатов. И день ото дня тон наркома на совещаниях становится все холоднее, все резче вырисовываются складки, идущие от крыльев носа к губам, стянутым в синеватую точку. Ему теперь нужен только повод для того, чтобы гневно обрушиться на исполнителей. Но повода нет: люди работают не считаясь со временем, не щадя себя, со знанием дела. Теперь по крайней мере ясно, что данная агентурная станция врага не питается информацией от изменника. Означает ли это, что он не в Москве?

«Нет, — вынужден был признать Ермаков, — не означает, но эта нитка если и ведет к нему, то не прямо, а через запутанный лабиринт хитро сплетенных связей».