Обычная злая сказка

Литари, едва сдерживая стоны, встал и сердито покосился на совершенно невозмутимую жрицу, которая, как только он выпустил несчастное одеяло из рук, тут же принялась его упаковывать. После бессонной ночи девушка чувствовала себя явно лучше, чем он после того, как спокойно проспал до рассвета, и от этого принцу становилось еще хуже. Мрачно помянув про себя всех богов и демонов этого несовершенного мира, юноша заковылял к костру, чтобы хоть немного согреться. Ночь в лесу выдалась холодной. Настроение окончательно было испорчено, когда он обнаружил, что цель его героического похода давно потушена, а вместо тепла от обугленных веток нестерпимо несет гарью. Тихо выругавшись, принц уже собрался вернуться к месту своего ночлега, но вдруг его взгляд упал на плоский камень, аккуратно уложенный недалеко от кострища. На нем Снеара предусмотрительно «сервировала» его завтрак: завернутый в душистые листья кусок мяса, пригоршню свежих ягод и фляжку с водой.

Юноша поморщился: есть совершенно не хотелось, – но он прекрасно понимал, что если не будет поддерживать своих сил, то до опушки леса просто не доберется. Стараясь не показывать, как ему больно двигаться, Литари присел на корточки и неохотно сунул в рот ягоды, надеясь, что их терпкий кисловатый вкус все-таки пробудит у него аппетит…

Жрица закончила сборы и, подойдя к мрачному от раннего подъема и всего, что с ним связано, принцу, села рядом, бездумно глядя на погасший костер. Юноша бросил на нее удивленный взгляд, но ничего не сказал. В предрассветных сумерках Снеара выглядела бледнее, чем обычно, однако какое-то глубинное чутье подсказывало ему, что лучше всего будет, если он не заметит этого. Потому что все равно не сможет ничего изменить, а девушке придется прикладывать дополнительные усилия для того, чтобы правдоподобно соврать ему, будто все в порядке.

Оставалось только молча есть и краем глаза наблюдать за усталой жрицей, остановившимся взглядом разглядывающей погасшие угли. Как же не любил Литари этого ощущения беспомощности! Принцу хотелось… Он не успел закончить своей мысли, когда тишину на поляне разорвал слегка хриплый после долгого молчания голос девушки:

– Эти ягоды на удивление хорошо выдержали день на жаре, даже не помялись. Ты поэтому взял их с собой?

Юноша растерянно уставился на свою попутчицу, забыв о том, что надо жевать, и несколько раз повторил про себя ее вопрос, прежде чем вспомнил, что Снеара пришла из мира, где не пользуются магией, и не знает некоторых элементарных вещей. Резонно рассудив, что такое невежество может ей в будущем дорого обойтись, принц наконец проглотил то, что было у него во рту, и несколько снисходительно объяснил:

– Существуют чары сохранности, которые накладываются на вещи или еду, чтобы их можно было хранить бесконечно долго. Иначе в храме давно не осталось бы библиотеки, да и жреческие одеяния, которые выдала нам Тенира, благодаря этим чарам выглядят как новые, хотя пролежали в кладовой не одно столетие.

– Понятно. – Девушка серьезно кивнула и невинно поинтересовалась: – А кто накладывал на еду чары сохранности? Ты не говорил, что обладаешь магическими способностями.

– Что? – Литари подскочил, даже забыв о боли в мышцах и недоеденном мясе. – При чем тут я?!

– Ну жрицы к магии не способны совершенно. – Снеара никак не отреагировала на его бурное возмущение. – Кто-то наложил на еду чары сохранности, а кроме нас в храме был только ты…

– Чары сохранности наложены на сумки…

Юноша не знал, плакать ему или смеяться: иногда невежество его попутчицы было просто невыносимо. Это же надо – обвинить его в том, будто он скрыл от нее свои способности к магии…

– …Которые, судя по всему, ровесницы храма. Извини. – Жрица грустно улыбнулась: – Я не хотела тебя обидеть. А что, быть магом для принца позор?

Литари осталось только махнуть на эту несносную девчонку рукой и объявить, что он готов к дальнейшему путешествию. Пришелица из другого мира видела этот самый мир совершенно по-другому, и то, что любой нормальный человек считал само собой разумеющимся, умудрялась переворачивать с ног на голову. Ну при чем тут, скажите на милость, престижность ремесла мага? Она обвинила его в том, что он солгал людям, спасшим ему жизнь! Что преднамеренно скрыл свои возможности и вынудил других делать лишнюю работу! И ведь даже не поняла, какое это для него оскорбление! Принц мрачно покосился на жрицу, которая, опять закинув обе сумки на плечо, шагала впереди в полном вооружении – так, словно все, что она тащила на себе, ничего не весило, и признался себе, что совершенно ее не понимает.