Обычная злая сказка

Парень знал, что делал, задавая такой провокационный вопрос. Он успел уже неплохо изучить Снеару, и пусть она все еще иногда умудрялась ставить его в тупик, но ее желание не обидеть его ни при каких обстоятельствах не вызывало у него сомнений. Его расчет оказался верным: заявить о своем недоверии к нему девушка не отважилась и согласилась попытаться усадить себя в седло. Теперь предстояло это выполнить на практике. Принц усмехнулся, довольный своей маленькой победой. Не все же ей демонстрировать превосходство над простыми смертными – иногда получается и наоборот. И, вежливо испросив у Верховного служителя разрешения, вскочил на одного из принадлежащих ему тьшеров.

Животное оказалось достаточно смирным и только тихо зафыркало, когда Литари наклонился в седле, протягивая Снеаре руку, и решительно стал давать указания:

– Возьми меня за руку. – Он дождался, пока девушка пересилит себя, подойдет к тьшеру и обеими руками вцепится в его ладонь. Вот ведь странное создание: без оружия на тварей, созданных черной магией, бросаться не боится, а подойти к обычному ездовому животному страшится, как он сам – встречи с эстраном на узкой дорожке. – Хорошо. А теперь поставь правую ногу на мою ступню. – И добавил, видя ее колебания: – Не бойся, я удержу твой вес и не свалюсь на землю.

Снеара выполнила его указания и, уже самостоятельно оттолкнувшись от земли другой ногой, вскочила позади него в седло. Наблюдавший за этим представлением служитель умело скрыл свое удивление. Или, может быть, он привык в своем храме и не к такому, и теперь жрица, не умеющая ездить верхом и побаивающаяся тьшеров, казалась ему самым обычным явлением в мире. Литари осторожно подобрал поводья и вопросительно посмотрел на мужчину, который тоже вскочил в седло и теперь с невозмутимым лицом ожидал, пока они закончат. Служитель кивнул ему и направил своего тьшера к городу, что-то доставая на ходу из складок своей парадной мантии, которую принц совсем недавно так непочтительно обозвал хламидой.

Юноша совсем не удивился, когда люди, толпившиеся у ворот, расступились, пропуская их и почтительно кланяясь Верховному служителю Древнего Исса. Он толкнул своего тьшера носком сапога под ребра, заставляя животное двигаться следом, и тут же почувствовал, как руки жрицы крепче обхватили его за талию. Литари тихо выругался про себя, ощущая, что его ребра трещат от железной хватки меча богини, и с трудом выдавил сквозь зубы:

– Не так сильно, пожалуйста, ты мне все кости переломаешь.

Захват немедленно ослаб, и виноватый голос прошептал у него над ухом:

– Прости.

– Ладно, ничего.

Принц усмехнулся абсурдности ситуации и подъехал к воротам, стараясь не обращать внимания на удивленные и заинтересованные взгляды стражников, которым Верховный служитель, кстати, так и не удосужившийся представиться, предъявил малую печать храма, позволяющую проходить без досмотра любые посты, выставленные светской властью, за исключением тех, что охраняют королевский дворец. Литари не мог не восхититься предусмотрительностью служителя Эналы, своевременно озаботившегося тем, чтобы без особых усилий избежать множества проблем и не раскрывать личности Снеары прежде времени. Нет, он не сомневался, что через несколько часов весь город будет знать о том, что его почтила своим визитом жрица, но, по крайней мере, к этому времени они уже будут в храме Эналы, а оттуда извлечь их не посмеют и королевские войска.

Принц неторопливо ехал по главной улице Илоссы, незаметно оглядываясь по сторонам. Верховный служитель, который показывал им дорогу, без конца раскланивался с горожанами, спешившими выразить ему свое почтение, и у юноши было время вспомнить и заново привыкнуть к атмосфере городов Сиали, так не похожей на ауру того странного и, следовало признать, страшного места, где он провел последний год. Литари не понимал, как люди того мира могут прожить всю жизнь в постоянном движении, бессмысленном и хаотичном, шуме, который сводит с ума, не давая услышать даже собственных мыслей, и самое главное – в постоянном одиночестве.

Принц горько улыбнулся, вспоминая время, проведенное в качестве живого фона для многочисленных фотографий, странных картинок, мгновенно появляющихся на плотных листах пергамента каждый раз, когда его хозяин щелкал непонятным ящичком. Он мало понимал во всем происходящем, и никто не удосужился ему объяснить, зачем его изо дня в день привязывают в парке, а потом заставляют ложиться или садиться рядом с настороженными и неестественно улыбающимися людьми. Получив при перемещении в другой мир знание языка местности, в которой оказался, юноша, к сожалению, не понимал значения многих слов, что не позволяло ему разобраться в ситуации. Маг, переместившийся вместе с ним, ограничился тем, что в красках описал ему его дальнейшую судьбу, которая должна была оборваться не позже чем через год по причине его смерти, и, получив несколько необычного вида бумажек у чем-то очень довольного человека с этим самым ящичком на шее, ушел.