Обычная злая сказка

В следующий миг она скорчилась, прижимая руки к груди, и отчаянно закашлялась. Литари плюнул на приличия, торопливо соорудил набедренную повязку, затянув тряпку узлом на бедре, и бросился на помощь своей невольной спасительнице. Осторожно приподняв девушку, он помог ей сесть и придерживал за плечи, бормоча что-то успокаивающее, пока она содрогалась в приступе раздирающего кашля. Наконец Снешана справилась со своим странным недугом и с трудом открыла глаза, все еще дыша осторожными неглубокими вдохами. Принц почувствовал, как она напряглась, как только обнаружила его в непосредственной близости от себя, и поспешил успокоить испуганную девушку.

- Не бойся, я не причиню тебе вреда, в конце концов, я обязан тебе жизнью. Меня зовут Литари. - Юноша грустно усмехнулся. - А вот где мы с тобой находимся, загадка и для меня тоже, последнее, что я помню - это свою попытку помешать тебе взять зачарованный ошейник.

- Я не понимаю! - Из глаз Снешаны полились слезы, и она в захлеб заговорила, перескакивая с одного на другое, перемежая слова всхлипами и жалобами. Принц слушал ее невразумительный рассказ, и все больше мрачнел. Он не мог избавиться от ощущения, что на этот раз попал в действительно безвыходную ситуацию. Потому что если на тебя ополчились люди, всегда есть шанс убедить их или запугать, но в любом случае спасти свою шкуру, а когда на тебя гневаются боги, ты бессилен исправить положение и остается только уповать на их милость. Существовала еще небольшая надежда на то, что он ошибается и просто неправильно оценивает события, но для того, чтобы выяснить прав он или нет, требовалась самая малость. Литари стиснул зубы и, молясь про себя обеим богиням о том, чтобы на этот раз он все неправильно понял, осторожно отвел волосы с зареванного покрытого красными пятнами лица своей неожиданной попутчицы. Девушка сжалась, отстраняясь, но он уже и сам ее отпустил, увиденного ему было более чем достаточно. По грязной щеке от виска до подбородка у Снешаны тянулась причудливая татуировка темно-бурого цвета засохшей крови. Знак жрицы богини войны Элары. Приговор хорошо если только его семье, а не всему королевству. Впервые за историю этого мира клятва служения богини была принесена насильно, девушкой, которую даже в горячечном бреду сумасшедшего никто бы не посчитал достойной стать мечом богини.

Принц грязно выругался, забыв о своем происхождении, обязывающем его вести себя достойно и присутствии в пределах слышимости девицы, которой не подобало знать подобные э-э-э обороты. Из состояния бессильного бешенства его вывел робкий голосок Снешаны.

- Мне очень больно. - Девушка беспомощным жестом приложила грязную исцарапанную ладошку к груди. - Вот здесь. Можно с этим хоть что-нибудь сделать?

- Нет. - Литари почувствовал себя последним подонком, но вынужден был сказать правду. - Ты попала под проклятье, и никто тебе не сможет помочь, разве что только богиня. Послушай меня внимательно и постарайся поверить. Ты попала в другой мир, здесь свои законы…

- Но других миров не бывает! - Снешана резко выпрямилась и тут же снова сжалась от нахлынувшей боли. - В конце концов, что происходит и кто ты такой? - последние слова девушка уже прошептала, опять смаргивая подступившие слезы.

Принц мрачно констатировал, что проклятье оказалось несколько мощнее, чем думал разработавший его придворный маг, и вдобавок ко всем другим неприятностям вышибло девчонке мозги, если они у нее когда-либо были. Это придумать только надо, других миров нет! Интересно где в таком случае живут боги, если не в мире, являющемся отражением мира людей?! Очень хотелось задать этот вопрос в слух и посмотреть, как на него прореагирует эта дуреха. Но Литари сдержал себя, строго напомнив, что от шока и боли еще не такое бывает и начал рассказывать свою историю с самого начала, безуспешно пытаясь отвлечь Снешану, вот ведь имечко и не выговоришь с первого раза, от очередной истерики.

Глава 2.

Снежана с трудом сдерживалась, чтобы не начать поскуливать от боли и страха. Происходящее казалось ее просто бредом, порожденным ее больным рассудком. Другого объяснения она придумать не могла, мучительное жжение в груди и животе не давало сосредоточиться и проанализировать ситуацию. Да и эмоции, честно говоря, сильно затрудняли здравые рассуждения, так норовя вырваться даже из-под того слабого подобия контроля, под которым находились в последнее время, и захлестнуть ее с головой, отправив в объятия очередной безумной истерики.