Обычная злая сказка

- Ну это не страшно, со временем научишься. А пока может быть, вы с сестрой вымоетесь и переоденетесь? У вас есть что-нибудь чистое?

Лара возмущенно запротестовала, явно не желая купаться, но Снеара применила все свое красноречие, чтобы убедить упрямое создание в необходимости этой процедуры. Правда она сомневалась в том, что ее внимательно слушали. После того, как девушка усадила детей за чисто вытертый стол, поставила перед ними тарелки с яичницей и кружки с молоком, они не произнесли ни слова, уплетая за обе щеки, и каждая потребовала добавки. Однако после этого обе девочки без возражений позволили себя выкупать в найденном в чулане тазу и даже показали, где хранится их одежда. С ее помощью, переодевшись, малышки начали неудержимо зевать. Жрица собралась было уложить их в постель, когда вдруг почувствовала, как кто-то трясет ее за плечо. В следующее мгновение она вспомнила, что спит.

Снеара с тяжелым вздохом вынырнула из оказавшегося таким реальным и ярким сна и с трудом сфокусировала взгляд на встревоженном лице Литари, который, увидев, что она проснулась, с облегчением отпустил ее плечо и отодвинулся. Девушка огляделась, с удивлением понимая, что совершенно не помнит, как оказалась в этой хижине и чувствует себя поразительно хорошо. Она осторожно подняла левую руку и принялась ее разглядывать, удовлетворенно отмечая, что поврежденная конечность практически полностью восстановилась и уже не нужно прилагать усилия, чтобы пошевелить пальцами или согнуть ее в локте. В груди по-прежнему сидел жгучий комок, но и только. Жрица ощущала себя отдохнувшей и бодрой, впервые уже за очень долгое время. А это могло означать только одно…

- Сколько я здесь лежу? - девушка рывком села на жестком топчане и тревожно уставилась в окно, за которым синели глубокие сумерки.

- Ночь и день. - В голосе Литари звучало облегчение. - Я уже боялся, что ты не придешь в себя. Ты ни на что не реагировала, и дыхание было едва слышным.

Снеара видела, как парень пытается скрыть тревогу, но темные круги под глазами и откровенная радость, с которой он смотрел на нее, выдавали его с головой. Девушка почувствовала себя неловко оттого, что заставила принца переживать из-за нее и виновато склонила голову:

- Прости, я еще плохо владею силой богини и не умею быстро исцеляться. С тобой все в порядке? - встревожено спросила жрица в следующее мгновение, внезапно осознав, что не помнит, как они добрались до хижины и кого могли встретить по дороги.

- Все нормально, устал только. - Литари мрачно усмехнулся. - Мы оказались в логове разбойников, и я все время ожидал, когда бандиты вернутся домой.

- Извини. - Снеара осторожно встала и, убедившись, что в состоянии уверенно стоять на ногах, добавила. - Отдохни, я посторожу, теперь я могу это сделать.

- Хорошо. - Принц облегченно вздохнул, словно опасался, что она потребует продолжить путь ночью, чтобы наверстать время. - У нас осталось еще немного еды, и в хижине я нашел запас продуктов, правда там, в основном крупа и сухари, на чары сохранности здешние обитатели не тратились, за домом течет ручей…

Юноша замолчал на полуслове и зевнул, деликатно прикрывая рот рукой. Жрица улыбнулась, кивнула в знак того, что поняла и легонько толкнула его к топчану, недавно служившему ей постелью, не слушая возмущенных возгласов Литари. Правда недовольство принца очень быстро сменилось ровным дыханием глубоко спящего, и девушка аккуратно укрыла его какой-то тряпкой, видимо игравшей у постоянных обитателей этого дома роль одеяла. Ей предстояла очередная бессонная ночь, но на этот раз она могла бодрствовать без усилий. Снеара тихо фыркнула и уселась на один из деревянных чурбаков, явно заменявших в доме лавки, глядя в окно. Из головы никак не шел сон, и девушка поймала себя на том, что улыбается, вспоминая так не похожих по характеру близняшек.

10.

Тоннор был трактирщиком уже много лет, но до сих пор ему не приходилось видеть таких странных постояльцев. Когда ближе к вечеру в его трактир вошли два незнакомца в дорожных плащах. Тоннор даже не обратил на них внимания. В конце концов, когда твой дом стоит у торгового тракта, хоть и не слишком оживленного, то быстро отвыкаешь удивляться чему бы то ни было. Поэтому трактирщик даже не глянул на очередных голодных путешественников, продолжая задумчиво полировать и так уже чистую стойку, неодобрительно косясь на открытую дверь кухни. Стряпуха опять болтала с подавальщицей и совершено, не следила за тем, что булькает у нее в котле. Такое отношение к еде возмущало Тоннора до глубины души, но делать нерадивой кухарке замечания, он давно зарекся. Вредная баба приходилась его жене матерью и вполне могла испортить ему семейную жизнь на неопределенный срок, обидевшись на несправедливый по ее мнению упрек.