Обычное дело

По вечерам Сергей развлекал одичавших мужиков рассказами об архипелаге. Удивительно, но проведя здесь столько времени, большинство из них полагало, что острова – всего лишь ледяная пустыня, чуть оттаивающая к июлю и замерзающая вновь в августе. На самом деле достопримечательностей и здесь было в избытке. Чего стоили птичьи базары на одном из островов, когда в определенное время года там собиралось до двадцати тысяч птиц, или лежбище моржей на другом. Сергею посчастливилось увидеть их, когда он работал в составе экспедиции Российского географического общества. Он вдохновенно рассказывал мужикам и о заброшенной в середине прошлого века полярной станции, проработавшей тридцать лет и о самой северной в России геофизической полярной обсерватории, законсервированной лет пятнадцать назад после сильнейшего пожара и вновь открытой совсем недавно.

«Представляете, как люди здесь выживали? Но это еще что, на нескольких островах сохранились хижины полярных исследователей девятнадцатого века: Джексона, Нансена, Йохансона, которые вынуждены были зимовать на островах. Вот кому не позавидуешь,» – вещал Ларионов благодарной публике.

«Да уж, канализации у них точно не было. Тут штаны на улице расстегнуть уже подвиг,» – перебила его уточняющая фраза, вызвавшая дружное мужское ржанье.

Посмеявшись со всеми, Сергей продолжил: «А о нацистской базе времен второй мировой войны Вы слышали? Есть и такая. Там нашли бункер и несколько блиндажей, она была рассчитана человек на тридцать. С воды была совсем незаметна. Предполагают, что немцы покинули ее примерно за год до окончания войны и во время эвакуации бросили там оружие, оборудование и личные вещи. А теперь о чудесах. На одном из самых удаленных островов архипелага разбросаны каменные шары идеально круглой формы и разного размера: от совсем маленьких, как шарики для пинг-понга, до гигантских более двух метров в диаметре.»

«Никак инопланетяне накидали?» – продолжала веселиться мужская аудитория.

«Может и они,» – согласился Ларионов. – «Происхождение этих шаров официальная наука объяснить не может. Они состоят из спрессованного песчаника, в некоторых обнаружены окаменелые остатки рыб и зубы древних акул. Какие-то потеряли свою округлую форму из-за сильных северных ветров и отрицательных температур. Это большая загадка. Кстати, такие же шары обнаружены и в других местах планеты, например, в Коста-Рике. На архипелаге никогда не было постоянных человеческих поселений, однако на этом острове обнаружены обломки лыж возрастом около ста лет. Видимо, это был первый турист, приходил каменные шары посмотреть.»

Беседа скатилась на инопланетян, летающие тарелки и прочую чепуху, а потом, разумеется, на баб. Разморенные чересчур сытным ужином мужики лениво трепались, перемежая речь скабрезными шуточками. Все они оказались в Арктике случайно, по долгу службы. Отслужат и вернутся в свои Омски или Новосибирски, привезя на память фотографии с гигантскими сугробами и рассказы о встречах с белыми медведями.

А что делает здесь он? Как часто задавал Сергей себе этот вопрос. Что случилось с ним во время той первой экспедиции в Арктику, куда он попал, будучи еще студентом последнего курса? Наваждение, болезнь, одержимость? Что так неудержимо манило его в этот суровый край: жажда приключений, желание испытать себя, любопытство, необъяснимое стремление души, невозможность поступить иначе? Или все эти причины, вместе взятые? Он был влюблен. Безнадежный романтик. Он был окончательно, бесповоротно и безответно влюблен в клубящиеся туманы, окутывающие сверкающие ледники; в ледяные глыбы, величаво плывущие по морю; в каменистую пустыню, лишь на месяц покрывающуюся разноцветными лишайниками и яркими полярными маками; в пронизывающий холод, звенящий, как натянутая струна; в бездонность чернильного неба, вспыхивающего время от времени всполохами всех цветов радуги; в хрупкую, убийственную красоту этого края. Эта всепоглощающая привязанность не оставляла душевных сил ни для чего другого: любви к женщине или детям, желанию сделать карьеру или достичь материального благополучия.