Обычные приключение «олимпийца» Михаила Енохина

Женька, снисходительно взглянув на него, небрежно заметил потрясенному патрулю:

— Слабей меня оказался... Чего глазеете? — вдруг закричал он.— Домой несите! А не то отвечать будете! В детской комнате милиции!

«Ненормальные»

Пионерский патруль, покачиваясь от усталости, внес на руках Михаила во двор. Борис с приятелями, подглядывавшие сквозь щели забора, удовлетворенно переглянулись.

Мальчики и девочка положили «бездыханное тело» на крыльцо, и Борис возликовал:

— Во уработали! С доставкой на дом!

Из дома вылетела тетя Клава:

— Боже ты мой! Жив?

— Солнечный удар, — сказала девочка.

— Заливает, — восхитился Борис. — Удар... но не солнечный.

Хихикало захихикал. Молчун кивнул.

— Айда! — сказал Борис. — Больше тут смотреть нечего.

Ушел и патруль...

— Я же говорила, — затараторила девочка, снова вертя пальцами в воздухе. — Они все с ума посходили. И те, и эти.

Тетя Клава окатила Михаила ведром воды. Он очнулся, сел и замотал головой.

— Что случилось? — спросили из-за соседской ограды встревоженные отпускники.

— Ничего, — буркнула тетя Клава. — Мальчик перегрелся.

И тут притопал Женька, в шапке и полушубке, согнувшись под тяжестью одежды Михаила.

— Кошмар! — ахнула тетя Клава. — В прошлый год сюда землетрясение из Турции докатилось, и то такого не было!

— Видала? — тихо сказал за оградой толстый мужчина своей не менее обширной супруге, державшей за руку пухлого отпрыска.— Дети по соседству явно ненормальные.

— Вася, собирай вещи, — так же тихо сказала ему супруга. — У нас ребенок.

— Мы тоже уходим, — шепотом заявила другая пара с ребенком.

— А ну в дом! Живо! — приказала тетя Клава и сгребла в охапку шубы. — Ну, Михаил... А с тобой-то, Евгений, мы отдельно поговорим, вот приедут папа и мама! Хорошо, что сундук не унес!

— Зато я выносливей! — похвалился Женька.

Несмотря ни на какие протесты, тетя Клава сразу уложила Михаила в кровать.

— Ты у меня никуда сегодня не выйдешь. Ты тоже дома сиди! — прикрикнула она на Женьку.

— Да я здоровый, — обижался Михаил. — Случайно вышло.

— Лежи, лежи, не волнуйся... Тысячу раз говорила, предупреждала: не шутите с солнцем!

— Ну, можно я пойду погуляю, — умолял Михаил.

— И я, — вторил Женька.

— Ни за что, — тетя Клава решительно встала. — Я за врачом.

Щелкнул ключ в замке, и торопливо застучали шаги вниз по лестнице. Михаил вскочил с кровати и на всякий случай подергал ручку двери. Нет, дверь была надежно заперта.

— С разбегу-то мы вдвоем можем высадить, — глубокомысленно произнес Женька.

— Нет уж, — сказал Михаил. —Тогда нас и завтра не выпустят.

— Да чего там завтра,— так же глубокомысленно произнес Женька. — Никогда.

— А ты все-таки выносливый. Крепче меня на жару, — признался Михаил.

Женька расцвел от похвалы:

— Я с детства на юге живу!

— Но ты за меня не бойся, я еще закалюсь, — заверил его Михаил.

— Конечно, конечно, — поддакнул Женька. — Я тебя научу.

— Как? — заинтересовался Михаил.

— Ну как... — задумался Женька и, просияв, ответил: — Как-нибудь.

Внизу послышались голоса.

— Товарищ профессор, вы только не обижайтесь, я ведь к вам как к специалисту, хоть вы и по соседству отдыхающий, — говорила кому-то тетя Клава.

— Ничего, ничего, пожалуйста, — бодро ответил пожилой голосок.

Михаил мгновенно нырнул в постель. Заскрипели ступеньки.

— Хорошо тут у вас, — остановился на балкончике седенький невысокий мужчина. — Как на капитанском мостике.

Он подергал дверь и прижал лицо к круглому оконцу, подслеповато вглядываясь в глубину комнаты.

— Тут, кажется, заперто... И никого нет...

— Как нет?! — взволновалась тетя Клава. — Неужто удрали?! Я же закрыла!

Она лихорадочно принялась вертеть ключом в замке:

— Они такие... Особенно Михаил. Сквозь стену пройти может! И Женька такой же проходимец!

Женька засмеялся. Услышав смех, тетя Клава успокоилась и, наверное, поэтому сразу сумела открыть дверь.

— Сюда, товарищ профессор, — пропустила она врача вперед. — Помогите.

Врач был очень похож на Айболита, вот разве только без халата, да и на саквояже у него не было красного креста.

— На что жалуетесь? — спросил он Женьку.

— Я не жалуюсь, — отпрянул тот и прошмыгнул за дверь на балкончик. Женька боялся врачей.

— Это я жалуюсь, — поспешно сказала тетя Клава, показав пальцем на Михаила. — На него. Перегрелся!

— Ага... — профессор раскрыл саквояж. Внутри неожиданно пискнуло что-то живое.

Тетя Клава вздрогнула, а Михаил привстал и заглянул. В саквояже были какие-то бумаги, стетоскоп и стояла клетка с морской свинкой.

— И у меня недавно жила морская свинка, — радостно сообщил Михаил.

— Убежала? — спросил профессор.

— Подарил. В школьный живой уголок.

— Нам нельзя, — сказал профессор. — Наука.

— Я понимаю, — солидно кивнул Михаил. — Генетика?

Профессор тоже кивнул:

— Мутации, — и сел рядом на стул.

Так говорили они очень серьезно, забыв о тете Клаве. А Женька таращил на них глаза в «иллюминатор».

— ...Второй год бьемся, — охотно рассказывал профессор.