Обыкновенная иstоryя

Поехали они на такси, Лидия Павловна собиралась сегодня выпить. Не напиться, а именно выпить, снять стресс. Не то чтобы ей стало вдруг стыдно за свою аферу, но клиенты были наглые и умели давить. От Лидии Павловны уже ничего не зависело, но опасаться их мести все же следовало. А вдруг догадаются?

Что до Федора Самсоновича, то он давно уже ничего не боялся. Еще с войны, когда ходил связным по деревням, кишащим карателями, охотившимися на партизан.

— Я, Лидуша, давно уже калека, — говорил он Бестужевой. — Потому так и не женился. Не хотел кому-то жизнь испортить, меня война так перепахала, что до сих пор не оправился. Душа умерла. Я ведь тогда гнилыми голодными ночами все эти пытки в красках себе представлял. Что со мной будут делать, если поймают. Как пытать. А ночи в болотах до-олгие… Сам себя истерзал. Искалечил. Мне твои бандиты — что вши перед баней. Смерть отмоет, а мне недолго уже осталось. Я свое отбоялся.

— Юра прикроет, — улыбалась она.

— Не нравится мне твой Юра, — морщился Федор Самсонович. — Только ведь других-то нет. Что удумали! Крышу!

— Лучше, когда менты крышуют. Сейчас не девяностые. Юра далеко пойдет, и я не собираюсь всю жизнь мелким жульничеством промышлять. Все это временно, Федор Самсонович. Пока капитала нет.

— Оно понятно, — щурился старик. — Может, и я доживу.

— Доживете, — улыбалась Бестужева.

По ее опыту здоровяки жили гораздо меньше, чем такие вот чахлые старцы, потому что не ходили по врачам и не береглись. Да и чахлым Федор Самсонович был только на вид. Состояние его здоровья словно заморозилось и не менялось вот уже лет двадцать. Плюс хорошая медицина, на которую у Федора Самсоновича деньги были благодаря аферам с квартирой.

… — Приехали, выходи, — сказала она племяннице.

Это была обычная пиццерия, средней руки заведение, и без всякого фейс-контроля на входе. Потому что никакой фейс-контроль Сашенька сейчас не прошла бы. На ней был все тот же строгий рабочий костюм, другого, выходного, у нее не было. Без косметики, которой она почти не пользовалась, с длинными волосами, которые не стригла из экономии и стягивала резинкой в хвост, в старых ботинках, тщательно замазанных гуталином, Сашенька казалась настоящей простушкой. Которая случайно зашла в пиццерию, перепутав двери, потому что рядом был Макдоналдс. Да и на Макдоналдс у простушки денег не было. Будущее было туманно, и Сашеньке приходилось экономить. Этот месяц она сработала в минус. Да, Катя ее кормила, но на дорогу приходилось тратиться, да и по выходным что-то кушать. А еще надо было купить туфли для офиса. А еще…

Об этом она старалась не думать. Когда мама спрашивала:

— Как там Москва? — Она не знала, что ответить.

Так и хотелось сказать: а я ее вижу? Только электричку, метро и работу. В единственный выходной хочется отоспаться, да и денег на прогулки по столице нет. Все здесь ужасно дорого. Москва — город для богатых. А Сашенька — это «мясо». Рабочее мясо, которое тоннами вываливается по утрам из пригородных электричек на безликие прилавки станционных платформ. И само разбредается по магазинам, потому что большинство из приезжих — охранники и продавцы с кассирами. Или «менеджеры по работе с клиентами». Те, кто приносит хозяевам огромные деньги, живя в беспросветной бедности.

Сашенька надеялась на прибавку после окончания испытательного срока и перевод в нижний зал. За эту неделю она научилась читать прайс и считать конфигурацию компьютеров. И даже узнала от Полянкина, что такое чипсет материнской платы, чтобы сборщики больше не ржали, когда Сашенька заходила к ним с очередным талоном. В общем, дело пошло.

— Ты что будешь есть? — с кислым лицом спросила тетка. — Что ты будешь пить, я не спрашиваю.

— Почему? Я буду мартини с апельсиновым соком.

— Вот как? — теткины брови поползли вверх от удивления. — Быстро ты учишься. Все провинциалки почему-то начинают с мартини.

— Это дорогое и вкусное вино, — обиделась Сашенька, которую недавно просветила модница Стелла. Которая тоже пила мартини.

— Это вермут, — также кисло сказала тетка и заказала себе «Кьянти». — Не обижайся: я тоже начинала с мартини. И мне когда-то казалось, что это шик. Ничего, поумнеешь. Или не поумнеешь. Как твои дела? К маме домой еще не хочется?

— Я начинаю привыкать. — И Сашенька с аппетитом принялась за салат «Цезарь». Это было восхитительно! Никогда еще она так вкусно не ела! Даже Катина стряпня была хуже. Катя готовила сытно, но просто, а тут салат, да еще с креветками! Креветки были для Сашеньки деликатесом, она ела их аккуратно, не торопясь, даже не ела, а вкушала, жмурясь от удовольствия. И выпила целый бокал мартини с соком. И захмелела.