Обыкновенная прогулка

Вахтер, читавший книгу за окошком проходной, дружелюбно поздоровался с Эдгаром и беспрепятственно пропустил на вверенную его охране территорию. Вахтер был гражданином пенсионного возраста по имени Василий Иванович, большим любителем фантастической литературы, которой его бесперебойно снабжал Эдгар, и ярым сторонником гипотезы о существовании параллельных миров, сдвинутых во времени относительно друг друга. Василий Иванович не видел ничего предосудительного в субботних визитах Эдгара на территорию предприятия грузового автотранспорта, поскольку Эдгар ни разу не попытался посягнуть на оборудование, горюче-смазочные материалы или означенный автотранспорт. Эдгар просто устраивался на подножке кабины транспортного средства под номером "9054 КДТ", говорил сам с собой, а иногда записывал что-то в блокнот. Кроме того, как уже отмечалось, Эдгар снабжал Василия Ивановича увлекательнейшими научно- и ненаучно-фантастическими книжками. Василий Иванович бредил океаном Соляриса, завидовал приключениям Быкова и Юрковского, зачитывался "Марсианскими хрониками", мечтал об обмене разумов, на машинах времени разнообразнейших конструкций путешествовал в прошедшие и будущие исторические эпохи и готов был в любой момент променять уютное и нехлопотное место вахтера на службу в заповеднике гоблинов.

Двор автотранспортного предприятия был, пожалуй, больше футбольного поля. По периметру его охватывали приземистые гаражи с широкими желтыми воротами и ремонтные мастерские. Отовсюду лезли в глаза гигантские надписи "Не курить!" и изображения дымящихся папирос, крест-накрест перечеркнутые жирными белыми линиями. На асфальте возле гаражей рядами стояли грузовики и самосвалы. По их фарам трудно было понять, о чем они думают, потому что в фарах отражалось развеселое легкомысленное солнце. Возможно, они ни о чем и не думали, а просто спали.

Возле Дракона Эдгар остановился и хлопнул ладонью по тугой шине.

- Привет!

- Добрый день, - незамедлительно отозвался Дракон. - Наконец-то. Прочитал мои э-э... мемуары?

- Не до конца, - честно признался Эдгар и сел на широкую подножку кабины.

- Ну и как?

С Драконом можно было говорить откровенно. Дракон не обижался,

не разглагольствовал об уязвленном самолюбии, был не тщеславен (в известной степени) и ценил искренность. Этим он выгодно отличался от некоторых деятелей с гипертрофированным самомнением.

- Вообще-то не очень. Слабовато. Слог не ахти какой, так, нечто бледное. Хотя, в общем, мне понравилось. Но главное - цель непонятна. Зачем написано?

Дракон молчал. Это не значило, что он обиделся. Это значило, что он размышляет над словами Эдгара. В радиаторе у него что-то побулькивало.

- Терзают муки слова, - промолвил Дракон со вздохом. - Невозможность выразить. Неадекватность...

Дракон любил строить свою речь подобным образом, даже порой излишне щеголять всякими многозначительными солидными словами. О континууме он тоже любил порассуждать и вообще говорил довольно много, что, вероятно, проистекало из недостатка общения.

- Никак не могу снять противоречие между тем, что чувствуешь,

что хочешь выразить, - продолжал Дракон, - и тем, как это выглядит потом на бумаге. Скажем так: богатство внутреннего мира и убожество внешнего выражения. Муки слова. Муки при попытке выразить чувство символами. Я знаю, что в этом далеко не оригинален, но факт остается фактом. Приходится признать. Идеал так же далек, как собственный затылок.

(Дракон был сторонником теории замкнутой Вселенной, в которой

дальше всего от наблюдателя, естественно, отстоит собственный затылок).

- Это не самое страшное. - Эдгар вздохнул. - Это не самое страшное... К адекватности можно приближаться, совершенствуя мастерство, постоянно упражняясь, это поправимо. Другое хуже. Гораздо хуже. Когда хочешь что-то сказать, а сказать-то и нечего, выразить нечего. А самое страшное - когда д у м а е ш ь, ч т о е с т ь, ч т о с к а з а т ь, а сказать нечего. Вот тут уж ничего не поможет, дружище Дракон. Можно писать по десять часов в день, можно превзойти всех в художественных красотах, но когда нечего сказать другим...

Они помолчали. У Эдгара опять несколько испортилось настроение.

Он задумчиво глядел под ноги, на асфальт, а Дракон деликатно выжидал, когда Эдгар заговорит.

Все сказали поэты еще до меня. Все чувства воспеты еще до меня. Повторяться обидно и ясно одно: очевидно, молчать суждено...

- Ладно! - Эдгар махнул рукой. - Это Двойник пытается мне субботу испортить. - Давай о другом поговорим.

И они поговорили о другом. Дракон делился своими творческими планами, сетовал на нехватку времени и заказал Эдгару ряд монографий по истории Ренессанса, "Песнь о Нибелунгах" и "Испанскую поэзию в русских переводах", а Эдгар рассказал Дракону о своем пребывании в Городе Флюгеров и неудавшейся попытке общения с Марсианским Сфинксом.

Дракон проявил живой интерес к сообщению Эдгара и, в свою очередь, поделился некоторыми фактами из жизни Марсианского Сфинкса.