Читаем Обыкновенная прогулка полностью

- Музычка будет - это хорошо, - сказала Инга. - Я музыку люблю. Трепаться будут - тоже неплохо, я треп послушать тоже люблю, особенно если хохмы всякие будут отпускать. Только чтобы никто физиономий умных не делал. Знаешь, есть такие, сам валенок валенком, а сигарету в зубы сунет, зенки умно закатит и пойдет вещать про экстасенсов этих да про дзэн-буддизм. Сам же дуб дубарем, нахватался где-то в другой компании, сидел там тихонько, не высовывался, прислушивался, присматривался, а потом по такому случаю пошел в библиотеку, газет начитался да журналов, дома перед зеркалом отрепетировал раз пятнадцать, джинсы напялил и пошел вещать в компании попроще, где совсем уж лопухи и мало кто его по-настоящему знает. Да до этого еще учебник школьный по инглишу полистал, чтобы пару слов ненаших вставить. Видали таких!

Тирада Черноволосой Обладательницы была сродни автоматной очереди. Стреляла Инга довольно метко, только не замечала, что пули рикошетят и попадают в нее. Но, главное, - Инга все-таки стреляла, и это тоже вселяло надежду...

- Ой, это не твой друг там окопался? - внезапно воскликнула Инга, повернувшись к магазинчику.

Отражение в полутемной витрине делало приглашающие жесты и показывало в глубины переулка, куда уже проследовали Юдифь, Серый Человек с Двойником, летающая тарелка и грузовик с номером "9054 КДТ".

- Чего это он в магазине делает? - удивилась Инга. - Сторожем, что ли, подрабатывает?

- Да так. - Эдгар неопределенно пожал плечами. - Работает.

Он кивнул Отражению, показывая, что понял. Почти сразу в витрине загорелась лампа. Отражение пропало и вместо него взору явились выстроенные горкой молочные бутылки, аккуратные штабеля творожных сырков и узорно расставленные баночки сметаны.

Инга недоуменно округлила глаза.

- Куда же он делся?

- Наверное, уже пошел.

- Куда?

- Туда же, видимо, куда вас звал Дракон.

Инга всплеснула руками.

- Ой, классно! А ты пойдешь?

Эдгар не успел ответить, потому что возле них, почти у самого фонарного столба, внезапно материализовался Фиолетовый Путешественник во времени. Фиолетовому повезло: каких-то двадцать сантиметров правее

- и он надолго бы застрял в бетонном столбе.

- Хиппуешь, чувак? - опомнившись, осведомилась Инга, успев уже разглядеть несколько странное одеяние Фиолетового.

Вид у Фиолетового стал еще более ошарашенным. Вероятно, из слов

Инги он не понял, в какую же эпоху попал на сей раз. Он судорожно сглотнул и перевел взгляд на Эдгара.

- Опять вы? Опять не туда! - Он обессиленно прислонился к столбу и повесил голову.

- Чего это он? - встревожилась Инга. - Колес наглотался, что ли?

Пользуясь пребыванием Фиолетового в состоянии, подобном нокдауну,

Эдгар вкратце рассказал ей историю злоключений Путешественника во времени.

- Ха! - отреагировала Инга. - Аппаратура подвела. Мне вот приятель мой, Лекс, тоже как-то историю рассказывал. Про одного чувака. Сам, наверное, придумал, Лекс может! Так вот, чувак этот родился, учился, вырос и устроился кем-то там на эту станцию, ну, как наш "Салют". На орбите. Дело лет через двадцать происходит, в будущем. А там физики что-то нахимичили на орбите, какой-то там взрыв - и чувака этого отбросило в прошлое.

Инга рассказывала, жестикулируя, Эдгар молча кивал и иногда хмурился от ее филологического лексикона, а Фиолетовый Путешественник хотя и пребывал еще в состоянии прострации, но вроде бы уже тоже начинал прислушиваться к рассказу.

- Оклемался этот парень на Земле, в каком-то сарае, - продолжала повествование Инга. - Вылез, бродил, бродил по городу, ну и конечно понял, что занесло его в прошлое. Намаялся, люди глаза пялят на его комбинезон необычный. В общем, к вечеру сел он на бульваре и пригорюнился. И видуха у него такая убитая била, ну как у этого. - Инга кивнула на Путешественника во времени. - Такая видуха нехорошая была, что проходила мимо одна подруга и спросила: может, помочь чем? Ну а он совсем выдохся и говорит: устал, мол, сил нет, и деваться некуда. А парень симпатичный. Девчонка отзывчивая оказалась, привела к себе, хотела накормить, а он и заснул. Прямо на кухне. Проснулся утром в чужой квартире, записка лежит: еда там-то и там-то, вечером приду. Он встал, побродил по дому, видит - часы на столе, и гравировка на часах: "Дорогой мамочке от дочки Тани". Обомлел, полез фотографию этой девушки искать. На бульваре-то он ее не разглядел, уже темно было, а в дом полусонным вошел. Нашел фотографию и вообще чуть не свихнулся. Дождался эту девушку и все сразу ей выложил. И про часы, и про фотографию, и про себя, и про нее. Часы эти самые он с детства помнил, они у них дома стояли, а на фотографии была его мать, и девушка тоже была его матерью.

- О-о! - простонал Путешественник во времени, потирая виски.

- Что, непонятно? - обеспокоилась Инга. - И тебе тоже непонятно?

- Мне-то понятно, - успокоил ее Эдгар. Ему д е й с т в и т е л ь н о все было понятно. - А вот товарищу все-таки растолкуйте.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собор
Собор

Яцек Дукай — яркий и самобытный польский писатель-фантаст, активно работающий со второй половины 90-х годов прошлого века. Автор нескольких успешных романов и сборников рассказов, лауреат нескольких премий.Родился в июле 1974 года в Тарнове. Изучал философию в Ягеллонском университете. Первой прочитанной фантастической книгой стало для него «Расследование» Станислава Лема, вдохновившее на собственные пробы пера. Дукай успешно дебютировал в 16 лет рассказом «Złota Galera», включенным затем в несколько антологий, в том числе в англоязычную «The Dedalus Book of Polish Fantasy».Довольно быстро молодой писатель стал известен из-за сложности своих произведений и серьезных тем, поднимаемых в них. Даже короткие рассказы Дукая содержат порой столько идей, сколько иному автору хватило бы на все его книги. В числе наиболее интересующих его вопросов — технологическая сингулярность, нанотехнологии, виртуальная реальность, инопланетная угроза, будущее религии. Обычно жанр, в котором он работает, характеризуют как твердую научную фантастику, но писатель легко привносит в свои работы элементы мистики или фэнтези. Среди его любимых авторов — австралиец Грег Иган. Также книги Дукая должны понравиться тем, кто читает Дэвида Брина.Рассказы и повести автора разнообразны и изобретательны, посвящены теме виртуальной реальности («Irrehaare»), религиозным вопросам («Ziemia Chrystusa», «In partibus infidelium», «Medjugorje»), политике («Sprawa Rudryka Z.», «Serce Mroku»). Оставаясь оригинальным, Дукай опирается иногда на различные культовые или классические вещи — так например мрачную и пессимистичную киберпанковскую новеллу «Szkoła» сам Дукай описывает как смесь «Бегущего по лезвию бритвы», «Цветов для Элджернона» и «Заводного апельсина». «Serce Mroku» содержит аллюзии на Джозефа Конрада. А «Gotyk» — это вольное продолжение пьесы Юлиуша Словацкого.Дебют Дукая в крупной книжной форме состоялся в 1997 году, когда под одной обложкой вышло две повести (иногда причисляемых к небольшим романам) — «Ксаврас Выжрын» и «Пока ночь». Первая из них получила хорошие рецензии и даже произвела определенную шумиху. Это альтернативная история/военная НФ, касающаяся серьезных философских аспектов войны, и показывающая тонкую грань между терроризмом и борьбой за свободу. Действие книги происходит в мире, где в Советско-польской войне когда-то победил СССР.В романе «Perfekcyjna niedoskonałość» астронавт, вернувшийся через восемь столетий на Землю, застает пост-технологический мир и попадает в межгалактические ловушки и интриги. Еще один роман «Czarne oceany» и повесть «Extensa» — посвящены теме непосредственного развития пост-сингулярного общества.О популярности Яцека Дукая говорит факт, что его последний роман, еще одна лихо закрученная альтернативная история — «Лёд», стал в Польше беспрецедентным издательским успехом 2007 года. Книга была продана тиражом в 7000 экземпляров на протяжении двух недель.Яцек Дукай также является автором многочисленных рецензий (преимущественно в изданиях «Nowa Fantastyka», «SFinks» и «Tygodnik Powszechny») на книги таких авторов как Питер Бигл, Джин Вулф, Тим Пауэрс, Нил Гейман, Чайна Мьевиль, Нил Стивенсон, Клайв Баркер, Грег Иган, Ким Стенли Робинсон, Кэрол Берг, а также польских авторов — Сапковского, Лема, Колодзейчака, Феликса Креса. Писал он и кинорецензии — для издания «Science Fiction». Среди своих любимых фильмов Дукай называет «Донни Дарко», «Вечное сияние чистого разума», «Гаттаку», «Пи» и «Быть Джоном Малковичем».Яцек Дукай 12 раз номинировался на премию Януша Зайделя, и 5 раз становился ее лауреатом — в 2000 году за рассказ «Katedra», компьютерная анимация Томека Багинского по которому была номинирована в 2003 году на Оскар, и за романы — в 2001 году за «Czarne oceany», в 2003 за «Inne pieśni», в 2004 за «Perfekcyjna niedoskonałość», и в 2007 за «Lód».Его произведения переводились на английский, немецкий, чешский, венгерский, русский и другие языки.В настоящее время писатель работает над несколькими крупными произведениями, романами или длинными повестями, в числе которых новые амбициозные и богатые на фантазию тексты «Fabula», «Rekursja», «Stroiciel luster». В числе отложенных или заброшенных проектов объявлявшихся ранее — книги «Baśń», «Interversum», «Afryka», и возможные продолжения романа «Perfekcyjna niedoskonałość».(Неофициальное электронное издание).

Горохов Леонидович Александр , Ирина Измайлова , Нельсон ДеМилль , Роман Злотников , Яцек Дукай

Фантастика / Проза / Историческая проза / Научная Фантастика / Фэнтези