Обыкновенное чудо исцеления. Непридуманные истории из жизни православного

«Глубокая вера в иную жизнь сопровождала Гончарова до конца. Я посетил его за день до его смерти, и при выражении мною надежды, что он еще поправится, он посмотрел на меня уцелевшим глазом, в котором еще мерцала и вспыхивала жизнь, и сказал твердым голосом: "Нет, я умру. Сегодня ночью я видел Христа, и Он меня простил"».

Но не всем является Христос, а только особо избранным. Мы должны, обязаны молиться, чтобы Господь спас всех людей.

Господи! Возврати Церкви Твоей Святой всех отошедших от нея, приведи к ней не ведящих ея, соделай Твоими служителями гонителей ея и соедини нас всех в вере, надежде и любви.

Анна

Как-то в мае месяце 1946 года группа женщин-отдыхающих расположилась на скамейке веранды дома отдыха «Чай-Грузия» для продолжения начатого разговора.

– Вас интересует, почему я верую в Бога? Расскажу подробно. Когда я в 30-х годах вышла замуж, я была твердо неверующей, но не атеисткой-фанатичкой, как это довольно часто бывает, а просто неверующей, относившейся к верующим без озлобления: «Верят, и ладно – это их дело». Видно, поэтому я легко ужилась с мужем и свекровью – верующими людьми. Они относились ко мне очень хорошо и никогда не упрекали меня в моем неверии, но, видимо, молились, чтобы Господь вразумил меня. Когда у нас родилась дочь, а через некоторое время – другая, муж и свекровь осторожно завели разговор об их крещении, но я категорически не соглашалась. Муж и свекровь больше этого разговора не заводили, и у нас в семье по-прежнему были мир и любовь. Но вот пришла война. Муж на второй день войны был мобилизован в армию. Осталась я со свекровью и с дочками. Жить нам стало тяжелее, но, в общем-то, не так уж плохо. У свекрови под Москвой был дом, и она забрала моих дочек к себе – подальше от возможных вражеских налетов. Я работала бухгалтером на Третьем мыловаренном заводе. У нас на заводе были очень расторопные снабженцы, которые неплохо обеспечивали нас продуктами. Я, как только появлялась возможность поехать к дочкам, забирала запасенные продукты и везла к свекрови. Привозимое мною да картошка, овощи и молоко, которые имелись у свекрови, – этого было достаточно для питания дочек.

Однажды осенью 1941 года, под вечер, я шла лесом со станции к свекрови. В руках у меня были две сумки с продуктами. Наверху одной из сумок – белые булки, уже становившиеся в то время редкостью. Вижу, идет мне навстречу стройная женщина в черном. Лицо очень благообразное, глаза большие, вдумчивые. Смотрит на меня.

– Здравствуй, Аннушка, – говорит она, подходя ко мне.

– Здравствуйте, – говорю я ей, а сама думаю: «Откуда она меня знает? Наверное, какая-то знакомая свекрови».

– Живешь ты лучше других, – говорит она мне, – а вот Богу не молишься.

– А я не знаю, как Богу молиться, – отвечаю я.

– Читай хотя бы «Отче наш» и «Богородицу».

– Да я и это не знаю, – отвечала я.

– Садись на пенек, я тебе скажу, а ты запишешь.

И она тоже села на пенек, неподалеку от того пенька, на который указала мне.

Мне вдруг стало стыдно, что у меня из сумки выглядывают белые булки, а она, может быть, и хлеба-то черного не имеет. Я достала из сумки две булки и отдала ей.

– Что ты, Аннушка, делаешь, зачем даешь мне? Отнеси своим дочкам.

«Ну конечно, знакомая свекрови, о дочках знает», – пронеслось в моих мыслях.

– Нет, нет, возьмите себе, я вас угощаю. У нас есть, – ответила я и твердо отстранила протянутые было ею мне булки.

– Ну давай, Аннушка, запишем молитвы-то.

Я вынула из сумки тетрадку, которую несла дочке, карандаш и стала записывать под ее диктовку. Когда я кончила писать, она мне сказала:

– А теперь прочти, я проверю, правильно ли ты записала.

Я прочитала.

Она сказала:

– Правильно.

Я подняла на нее глаза, но вместо нее увидела на пеньке мои две булки. Смотрю туда, сюда, вокруг: ее нигде нет, хотя лес был редким. Я как-то сразу невольно заплакала, и мне вдруг стало так легко и светло на душе, как бывало только в детстве. Так, заплаканная, и пришла домой. Увидав меня в таком виде, свекровь заволновалась, но начала меня утешать:

– Не плачь, Аннушка, – не ты первая, не ты последняя. Получила извещение? И другие получают. На все воля Божия. Бог тебя не оставит – проживем.

– Вот мое извещение, – ответила я, показывая ей тетрадку; опять заплакала и рассказала о встрече в лесу. Свекровь очень удивилась, растрогалась и уверила меня, что у нее нет знакомых, похожих на женщину, встретившуюся мне. И было непонятно, куда исчезла та женщина.

Меня этот случай так поразил, что я стала утром и вечером читать сначала по тетрадке и затем наизусть «Отче наш» и «Богородицу». А потом стала заходить по дороге на работу или с работы в храм.

Однажды по делу мне пришлось быть во Владыкине. Проходя неподалеку от храма и увидев, что он открыт, я зашла в него. На северной стене храма я увидела икону, изображавшую во весь рост святую женщину. Что-то знакомое вспомнилось мне. Где я видела эту женщину? И никак не могла вспомнить.

– Чей это образ? – спросила я, обращаясь к одной молящейся.

– Это Анна Кашинская, – ответила она мне.

– Господи! Это же мой Ангел Хранитель!