Обыкновенные девчонки

«Ну кто же она такая? Хоть бы слово сказала в ответ! Ничем ее не проймешь. Немая она, что ли?»

Гуля не выдержала и подошла поближе.

— С кем ты только что говорил, Костя? — спросила Гуля, с удивлением оглядываясь по сторонам.

Костя смущенно кашлянул и переступил с ноги на ногу.

— Це я з моею рушницею розмовляю, — сказал он, — побалакать нема з ким…

Гуля засмеялась:

— А я думаю, почему это она все молчит?

— Це вона тильки зараз мовчить, — сказал Костя, — а як у бий пидемо, так вона так загуркотить, що у фашиста вси кишки повылазят.

Гуля поговорила еще с Костей, а потом вернулась к себе в вагон и, когда рассвело, записала в свою записную книжечку этот ночной разговор бойца с винтовкой.

На рассвете поезда снова замедлили ход и остановились. Это была какая-то небольшая станция.

— Станция Гумрак, — услышала Гуля чей-то голос за окном. — Отсюда рукой подать до Волги.

— Километров десять, не больше, — добавил другой голос.

Гуля с облегчением вздохнула: «Наконец-то! Почти прибыли на место».

Но никто еще не знал, где и когда будет разгрузка.

Пока что люди даром времени не теряли: кто поил лошадей, кто умывался, нагнувшись над краном, кто наполнял водой фляжки и с жадностью пил, ловя пересохшим ртом свежую струю.

Саша и Гриша тоже прибежали к водопроводному крану и теперь брызгались и хохотали.

— Эй вы, разведчики! — донесся сердитый голос из вагона разведывательной роты, с которой мальчики ехали. — Бросьте баловаться!

Маленькие разведчики сразу же перестали брызгаться и принялись энергично вытираться полотенцами. Они уже понимали, что значит военная дисциплина.

Неожиданно прозвучала команда начальника эшелона:

— По вагонам!

Здесь, на этой станции, железнодорожный путь разветвлялся: один вел к Волге, а другой — к Калачу. Эшелоны двинулись в направлении Калача.

Воспользовавшись еще одной недолгой стоянкой, Гуля торопливо написала письмецо домой, отцу:

«Пишу с дороги. Настроение замечательное. Жарко все время адски, мечтаем о дожде. Но не беспокойся. Едем мимо знаменитого города, прославившегося своей обороной в Гражданскую войну…»

Гуля не назвала в своем письме название города, зная, что в военное время не положено сообщать в письмах, где находится воинская часть.

Однако еще никто не подозревал в те дни, какую бессмертную славу в скором времени заслужит героическая оборона этого волжского города.

На пятые сутки пути, поздно вечером, дивизия прибыла в Калач — на станцию Донскую.

Уже несколько часов стояли в тишине и в темноте длинные составы эшелонов, и люди с нетерпением ждали команды для разгрузки.

— Странно, почему мы не разгружаемся? — говорила Гуля, прохаживаясь вместе со своими подругами Людой и Асей вдоль притихших вагонов. — Дальше ехать некуда. Тупик. Неужели назад поедем?

— Скорей бы уже хоть куда-нибудь приехать! — вздохнула Ася. — А вы знаете, девушки, я никогда не думала, просто не представляла себе, что железнодорожные пути могут заводить куда-то в тупик и так неожиданно кончаться.

— И я тоже, — сказала Люда. — Ну, пойдемте спать. Может, до утра простоим.

И на самом деле, до самого утра простояли на станции Донской воинские эшелоны в ожидании команды. А утром пришел приказ разгружаться.

Расположившись по берегу Дона, люди, истомленные зноем, дорогой, томительными часами ожидания, побежали купаться. Они плавали, брызгались, смеялись, как дети, и далеко вокруг разносились их звонкие, молодые голоса. А звонче всех кричали и больше всех радовались маленькие разведчики Сашок и Гришок, как их прозвали в полку.

Гуля ушла с подругами подальше, где никого не было. Доплыв до середины реки, она легла на спину и долго лежала так, глядя на небо и наслаждаясь прохладой, простором, речным воздухом, спокойными всплесками воды.

«Как будто и войны нет никакой, — думала Гуля. — Ах, если бы никогда, никогда больше не было войн! Проклятые фашисты!»

А на другой день пришло новое напоминание о том, что пожар войны все еще растет и ширится. Дивизия получила новую боевую задачу: создать оборону на рубеже реки Солон — от хутора Верхнесолоновского до хутора Пристеновского. И вскоре здесь, на дальних подступах к городу, завязались бои, которые переросли к осени в длительную, тяжелую, упорную, кровопролитную битву.

На поле боя

Части прибывшей дивизии укрепились в донских степях, в двадцати пяти — тридцати километрах западнее Дона.

Немецкие войска рвались сюда, к Дону. Разгорались бои за каждый клочок земли.

После недавно прошедших сильных дождей снова наступили знойные дни.

Широко раскинулись степи, пожелтевшие под палящим солнцем. Даже ветер не приносил прохлады, и только слегка покачивались под его дуновением степные травы, похожие на сухие метелки, — ковыль и типчак. Пахло горькой полынью.

В полутора километрах от переднего края нашей обороны разместился в землянках и блиндажах командный пункт полка, несколько дальше — командный пункт дивизии, а еще дальше от передовой — санитарная часть.