Обыкновенные инциденты

Они поделили правду пополам. Сошлись на том, что водитель, да, был в полицейской форме, но в момент, когда они пытались взять нас на абордаж, он снял кепи, и мы не могли видеть, что он в форме. Поняв, что нас отпустят, три «ковбоя» горько усмехнулись и поджали губы. Им, разумеется, было обидно, что у «мальфетерс» оказался где-то в верхах «пистон» (так, смеясь, назвала Давидов своего приятеля комиссара) и их ночная ковбойская работа не была увенчана торжеством правосудия. С разрешения комиссара они надели головные уборы, развернулись и покинули помещение.

— Их можно понять, — сказал комиссар, обращаясь почему-то ко мне. Может быть, как к иностранцу. Может быть, его вдруг встревожило, какой имидж французской полиции может сложиться у иностранного писателя в результате подобного опыта. — У старшего жена умирает от рака. Три месяца тому назад они потеряли товарища. Остановили автомобиль, показавшийся им подозрительным. Водитель выхватил револьвер и уложил парня наповал. Так-то…

— Сколько же им нужно уложить автомобилистов, чтобы успокоиться? — не выдержал, съязвил Эжен.

Комиссар внезапно рассердился.

— Подписывайте показания и уваливайте отсюда. 18:30. Уже полчаса, как меня здесь быть не должно. Мне за вас лишних денег не заплатят.

Он раздавил последнюю житанину о пепельницу, наполненную скорчившимися, как креветки, окурками. Стал отворачивать рукава синей рубашки. По очереди мы наклонились над столом и подписали бумагу в нескольких экземплярах. Отвернувшись от нас, комиссар надевал спортивный пиджак.

— Орэвуар, мсье комиссар! — сказал я ему в спину.

— Гуд бай, мсье.

Комиссаровское «гуд бай» прозвучало насмешливо.

Эммануэль Давидов и Эжен вышли не прощаясь.

— Напишите мне, пожалуйста, название вашей книги! — русская меховая шапка протянула мне блокнот и ручку.

Я написал.