Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ

Когда бригада вернулась в ППД (пункт постоянной дислокации), там уже ждало офицерское пополнение — выпускники училищ и «заменщики». В этом году их было много. Как выяснилось через некоторое время, в бригаде должны были развернуть ещё один разведывательный батальон. В действительности добавилось два, но один из них остался кадрированным. Из КВОКУ приехал Андрей Колесник — спортсмен, чемпион Европы среди юниоров по классической борьбе. Приехали Лёша Скобочкин, Володя Барсуков из Каменец-Подольского инженерного училища и были определены в роту спецвооружения. Туда же направили и Сергея Недовизия, прибывшего из Германии. Замполит Толя Сержантов недолго прослужил у нас в части. Менее чем через год он попал в тяжёлую автокатастрофу и был комиссован подчистую. Это была очередная потеря в части.

Володя Барсуков и по сию пору, несмотря на разделяющие нас многие тысячи километров, по-прежнему остаётся самым надёжным другом.

С его прибытием наступила новая эпоха в сфере развлечений офицеров. Если раньше свободное время уходило на пикники и домашние гульбища, то теперь добавилось увлечение картами. Игральными. Как-то раз, мимоходом, прапорщик Валера Колычев показал нам, как играть в «храп». Очень простая игра, направленная на выигрыш денег. Даже если изначально ставили по копейке, то через пару раздач на кону были уже десятки, а то и сотни рублей. Зарплаты тогда исчислялись в две — четыре сотни рублей. Некоторые проигрывали несколько зарплат вперёд. Наличных стало не хватать, и тогда ввели «векселя», то есть короткие долговые расписки, где стояли только сумма и подпись должника.

После введения бумажек проигрыши только увеличились. Пришлось ввести ограничения по ставкам на кону. И ещё перестали брать в игру тех, у кого в семье двое и более детей. Из игры был почти исключён Сергей Недовизий, который имел троих детей. Этот факт у сослуживцев вызывал лёгкую ухмылку, но о причинах этого подробнее и чуть позже. Недовизий имел длинное прозвище — «Изверженцев Вулкан Везувьевич». Во время алкогольных посиделок Лотоцкий назвал Серёгу «Везувием». Боря Месяцев тут же продолжил: «Это имя такое, а фамилия — "Изверженцев”». После долгих яростных споров сошлись на том, что указано выше, но звали Сергея чаще всего просто — «Везувий».

Однажды мой друг Саня Загнойко проиграл мне приличную сумму денег. Я простил ему долг в обмен на обещание больше не садиться за карты. Не было у него к этому способностей. Обещание он добросовестно соблюдал.

В целом играли честно и порядочно. Лишь однажды Боб Месяцев был уличён в краплении карт.

Иные жёны взвыли, но остановить этот азартный процесс было не под силу никому. Играли часами, днями, вечерами и сутками. Пьянствовать меньше не стали, но серьёзная игра шла только на трезвую голову. Во-первых, потому, что трезвый против пьяного — результат предсказуемый и нечестный. Во- вторых, когда игра сопровождается питием водочки, к утру уже никто не помнит, кто, кому и сколько проиграл или выиграл. Опять же случались казусы, но о них по порядку повествования.

Чуть позже образовался клуб преферансистов. Как известно, преферанс требует напряжения ума и определенного таланта, поэтому в новом сообществе состояло гораздо меньше игроков. Его организатором был Боря Месяцев. Я уже к тому времени, ещё в училище, успел освоить азы преферанса, но совершенствовал мастерство под руководством Боба. Там же не мог не оказаться обладающий исключительно цепкой памятью Володя Барсуков. Играли обычно без зрителей и тоже на деньги. Как любил повторять Месяцев: «это только пацаны играют на щелбаны, а настоящие игроки — на интерес».

Наконец, приехал новый комбриг майор Григорий Ананьевич Колб. Поговаривали, что он очень не хотел служить в ЗабВО, и этим объяснялось его долгое отсутствие. Вместе с ним прибыл и новый начальник политотдела полковник Ясевич. Эта пара — а они вместе служили в Марьиной Горке — была полной противоположностью связки Иванов — Рыков. Григорий Ананьевич умел хорошо говорить, был точен в формулировках, обладал чувством юмора. Когда он на совещании распекал подчинённого, весь зал хохотал, а субъекту, попавшему на язык комбрига, было невесело от стыда. При этом шутки не были обидными и не оскорбляли достоинства. Однако новый комбриг бывал и зол, но достаточно выдержан.

По складу характера Ясевич походил на своего командира, только в нём отсутствовала язвительность, но имелась изрядная доля интеллигентности. Даже с Месяцевым он обращался вежливо, доброжелательно его увещевая, что на Бориса оказывало большее влияние, чем унижения и оскорбления предыдущего начальника.

Появился и новый заместитель начПО майор Кушнир. Он только что прибыл из Группы советских войск в Германии. И тут же получил прозвище «Лихенский фуфырь». Все его рассказы начинались с фразы: «Заехали мы в Лихен, купили “фуфырь”….» Далее он продолжал: «Водочки хлоп, капустки ням и к бабам». На руке у него не хватало одного пальца, но при этом Кушнир своей клешней очень ловко изображал, как совершается и то, и другое действие.