Обыкновенный волшебник

– Мне нужно подумать, – пробормотала я, и он только кивнул, достал откуда-то из-под кровати большой плед и укрыл меня. Видимо, я была настолько потрясена, что дрожала, сама того не замечая, то ли от холода, то ли от переполнявших меня эмоций. Я не понимала и половины того, о чем говорил Ярослав, кроме одного – все это всегда имело второе дно. То, что он делает, его загадочные взгляды, двусмысленные фразы. Как ящик фокусника, где просто-напросто есть пара лишних отделений, скрытых от нашего взора зеркальными стенами. Верю ли я в экстрасенсов? Согласна ли с тем, что их нигде нет, что все они – заблуждающиеся, даже порой больные люди или шарлатаны. Я не знала, что и думать, и голова шла кругом, а Страхов мирно спал рядом, лежа на спине и разбросав во сне руки. Он не держал меня, это было ясно. Если бы я захотела, могла бы сейчас встать и уйти, и оставить этого красивого, странного, такого циничного и такого нежного мужчину, лучше которого еще никогда не встречала. «Как далеко ты готова зайти?»

Вот, значит, что он имел в виду. Я встала, обмотала плед вокруг плеч и ушла на кухню. Я пила воду из высокого стеклянного стакана, смотрела на старика/пастораль, подходила ближе и дальше, вспоминала каждое слово, сказанное мне Страховым. Вспомнила то, что говорила мне тетка Люба. «Он настоящий волшебник, самый, самый настоящий». Настоящее чудо – что он пришел в мою жизнь. Правда в том, что мне было, по большому счету, плевать на то, что его волшебная сила оказалась пустотой. Да и не пустотой она оказалась. Разве не помог он мне, тетке, разве не продолжает та девушка, кажется Светлана, каждый день взбираться на свой Эверест, исцеленная липовым целителем Страховым от панических атак. Целитель липовый, а жизнь настоящая. И какая тогда разница.

Я смотрела в окно, на медленно светлеющий горизонт. Вернее, не горизонт, а ломаную линию из крыш соседних домов, из просветов между ними. Небо было ясным, и день обещал быть хорошим. Я внезапно поняла, отчего целитель Страхов решил довериться мне. Я тихонько пробралась в комнату, собирая по полу разбросанные одежки – и мои, и его. Немного посидела на кресле, слушая, как равномерно он дышит – спящий Ярослав выглядел еще моложе. Столько вопросов. Что было правдой, а что было ложью. Кто он такой, на самом деле? Чем занимался раньше, откуда выучился всем этим штукам? «Я написал программу сам». Не сомневаюсь, у Страхова еще куча тайн. Длинный нос зачесался и запросился влезть поглубже, разузнать все детали. Любопытная, любопытная.

Я тихонько подошла к вешалке в прихожей и практически бесшумно, насколько смогла, обыскала карманы в шортах Страхова. Кошелек, кредитки, водительские права на имя Ярослава Дмитриевича Страхова. Надо же, никаких сюрпризов, кроме разве что самого наличия водительских прав – ни разу не видела, чтобы он водил. Всегда пешком. Паспорта нет. Не важно. Нашла ключи от квартиры и тихонько переложила их себе в карман. Подцепила пальцем свои босоножки и как можно тише открыла входную дверь. Прислушалась – тишина. Он либо не проснулся, либо не хочет мне мешать. Что же я делаю? Все было просто, мне нужно было убедиться, что я могу уйти. Что эта свобода на самом деле предоставлена мне. Я не могла просто так взять и остаться с человеком, который многие месяцы смотрел на меня, как на синий сигнал на карте города, что бы он при этом ни чувствовал и какими бы соображениями себя не оправдывал. Если я не уйду сейчас, не увижу, что он не собирается препятствовать мне, то всегда буду искать скрытый смысл и скрытую угрозу в любых его действиях. Он должен позволить мне свободно уйти.

Ярослав не пошел за мной. Я выскользнула из дома на прохладную улицу, августовские ночи уже обжигали холодом и росой, я спокойно огляделась, запоминая место. У меня в рюкзаке не было ни телефона, ни компьютера, только квитанция от моего багажа на Казанском вокзале и остатки моего аванса. Я с наслаждением дошла до площади трех вокзалов пешком, получила свои пожитки, поймала такси и вернулась обратно часом позже, с сумкой, двумя пакетами и двумя бумажными стаканами с кофе. Нести их была мука, я каждую минуту боялась пролить горячий кофе на себя. Вот ведь придумала, обязательно принести кофе. Чтобы как он мне, так и я ему. Чтобы он знал… что? Что именно я хочу, чтобы он знал?

Поднявшись на этаж, я бросила пакеты на пол и принялась возиться с ключами. В теории все выглядело просто. Свистнуть ключи, уехать, вернуться, открыть дверь. На деле – замки оказались какими-то хитрыми, с секретками и фокусами. Что ж, у фокусника все должно быть не как у людей. Я ковырялась с нижним замком, когда дверь неожиданно распахнулась и в дверях появился Страхов – взъерошенный, злой, полуголый, замотанный в простыню. Он возник в дверях, впился в меня яростным взглядом, оглядел все мои пожитки, чашки в моих руках.

– А я решил, что ты вернешься с полицией.

– А я вернулась с кофе.

– Значит, сперла ключи? – Это было сказано скорее утвердительно, чем вопросительно. А чего спрашивать, если я стою тут, перед ним, с его ключами.