ОБЖ, или Ошибки юности

«Утро в школе! Лучше дать эмоциям выплеснуться здесь, иначе они выплеснутся на уроке!» – подумала завуч, отправляясь в учительскую.

Сегодня у Людмилы Сергеевны был свободный день, но по привычке она пришла в школу. Да и что ей было делать одной, в пустой квартире? Она даже собаку, верного четвероногого друга, не могла завести: кто будет следить за ним, если хозяйка заболеет, соберется куда-нибудь поехать, кто накормит его, выгуляет? А с мужчиной, двуногим другом, она недавно рассталась. Не складывалась у нее семейная жизнь с Марининым отцом, Евгением Николаевичем. Верно в народе говорят: на чужом несчастье счастья не построишь.

Вот сейчас она войдет в учительскую, бодро улыбнется и скажет: «Доброе утро!» А разве оно доброе? Это одинокое утро….

На губах Людмилы Сергеевны заиграла ослепительная улыбка. Она открыла дверь и весело произнесла: «С добрым утром!» Ей ответил нестройный хор голосов.

Вскоре Людмила Сергеевна осталась в учительской одна. Прозвенел звонок, и преподаватели разошлись по классам. А она стала просматривать ведомость успеваемости за первый месяц учебного года, который подходил к концу. «Опять этот Шустов! И когда успел столько двоек нахватать?» – удивилась Людмила Сергеевна» заглянув в классный журнал 9 «Б».

– Людмила Сергеевна, вы не заняты? – Кошкина подняла голову. На пороге стоял директор, а рядом с ним – мужчина в строгом сером костюме, при галстуке, с посеребренными сединой висками и военной выправкой. Сердце Людмилы Сергеевны так и екнуло! На ум пришли строчки грозной предвоенной песни: «Броня крепка, и танки наши быстры…» Она прокашлялась.

– Нет, не занята. А в чем дело, Федор Степанович?

– Вот, познакомьтесь. Это наш новый преподаватель ОБЖ, Андрей Иванович Семенов. А это, Андрей Иванович, наша гордость Людмила Сергеевна Кошкина. Я вам о ней говорил.

Людмила Сергеевна зарделась от такой лестной характеристики. Федор Степанович подошел к ней вместе с Андреем Ивановичем. Вблизи его плечи выглядели еще шире, а рост… Людмила Сергеевна едва достала своей макушкой до его волевого подбородка, когда, поднявшись, протянула руку.

– Очень приятно, – произнесла она, ощущая легкое, деликатное пожатие.

– Мне тоже.

Хороший голос. Звучный и в то же время солидный. Педагог должен обладать хорошим голосом и внятной дикцией, помимо всего прочего, разумеется.

– Людмила Сергеевна, вы не будете возражать, если я оставлю нашего нового преподавателя на ваше попечение? У меня совещание в администрации округа…

– Конечно, конечно, – поспешила согласиться Людмила Сергеевна. – Идите, Федор Степанович. Я введу Андрея Ивановича в курс дела.

Директор ушел, а завуч предложила Андрею Ивановичу сесть.

– Значит, в нашем полку прибыло, – сказала Людмила Сергеевна, когда новый учитель удобно расположился на мягком диване.

Андрей Иванович непринужденно рассмеялся:

– А вы проницательны! Я действительно бывший военный. Дослужился до полковника, вышел на пенсию этой весной. Сорок пять стукнуло, а жизнь вроде бы нужно заново начинать. Помыкался по объявлениям. Охранник – не по мне. Материальная сторона меня не интересует. Скажем так, я человек вполне обеспеченный. А школа меня всегда привлекала. Вот и решил попробовать себя на этом поприще.

– Это замечательно! – подхватила Людмила Сергеевна с энтузиазмом. – Сейчас так не хватает учителей.

– Да.

– Кто же подал вам эту мысль, насчет ОБЖ? Случайно, не супруга-педагог? – Слова вылетели сами собой.

– Я вдовец, Людмила Сергеевна.

– Ох!.. – Кошкина прижала руки к груди и почувствовала, что краснеет. – Извините, я не хотела…

– Ничего. Я уже шесть лет вдовею – привык. Да и не один я. У меня сын и дочь. Дочь, правда, с мужем сейчас далеко, в Красноярске. Он у нее тоже военный. А сын со мной. Шалопай.

– А сколько ему лет? – полюбопытствовала Людмила Сергеевна.

– Двадцать один. В следующем году Бауманский заканчивает, а в голове все ветер гуляет. Да вам, вероятно, и самой это хорошо известно: малые дети – малые хлопоты, большие дети – большие заботы.

– Нет, Андрей Иванович, неизвестно, спокойно заметила Людмила Сергеевна (один Бог ведает, чего стоила ей подобная невозмутимость и… откровенность). – Видите ли, моя семья – это школа.

Их взгляды встретились. Глаза нового учителя смотрели с интересом. Людмила Сергеевна поднялась, одернула строгую классическую юбку, практически полностью скрывающую ее красивые ноги.

– Пойдемте, Андрей Иванович, я покажу вам школу, ваш кабинет.

– Могла бы посидеть дома пару дней. Все тебя так упрашивали поболеть, – выговаривала Марина Юле, возясь со сменной обувью.

– Прятаться глупо, – ответила Юля, поправляя волосы перед зеркалом. – И я вполне здорова.

Выглядела она немного бледной, но в целом Марине не к чему было придраться. Вряд ли посторонний взгляд заметит искусно замаскированные тени, да и румяна Юле очень даже к лицу. «И что теперь будет?» – подумала Марина, представив встречу Юли с Колькой Ежовым.

– Девочки, в чем дело? Почему вы не на уроке?

Марина с Юлей обернулись. Возле них стояла Кошка. И она была не одна.