Обжегшись однажды

Влад и я находились на противоположных конца одного дивана, он расслабленный, я в напряженной позе, но, тем не менее, он все равно схватил мою руку и поцеловал ее.

— Я очень хорошо знаком с ее способностями.

Глаза Гретхен распахнулись, в то время как выражение лица моего отца потемнело. Влад не мог более яснее выразить весь подтекст.

— Ах, я отведу вас в ваши комнаты, — сказала я.

— Как тебе удается касаться ее? — выпалила сестра, указывая на нас со всплеском рук. — Разве тебе не больно?

Я постаралась переменить тему.

— Эти перчатки из специальной резины. Они блокируют ток.

Взгляд Гретхен прошелся по Владу, в нем ясно читалось свойственное ей неверие.

— Да, но как тогда вы были вместе, пусть у тебя и есть специальная блокирующая перчатка…

— Гретхен! — прервал ее мой отец.

Мои щеки покраснели. Не сказав больше ни слова, мне показалось, что я увидела, как у Влада задрожала грудь от сдерживаемого им смеха.

— У него есть естественный к этому иммунитет, — выдавила я.

Они ничего не знали про вампиров, и именно так я объяснила им, как мне удавалось работать с Марти. Учитывая необычные способности других артистов цирка — иммунитет к электричеству не был уж таким невероятным.

Гретхен, казалось, успокоилась, но суровый взгляд отца, говорил мне, что он не купился ни на одно слово из сказанного мною за последний час.

— Я хочу поговорить с теми, кто занимается нашей изоляцией, Лейла.

Улыбка Влада была вялой и уставшей.

— Вы уже говорите с ним.

— Тогда я хочу поговорить с кем-то еще, — ответил резко отец.

— Уверен, что мы сможем добиться этого, — сразу же ответила я. Влад мог бы представить одного из своих людей в роли румынского представителя власти, и если это нам не удастся, всегда можно воспользоваться контролем сознания. Я ненавидела это делать, но жизнь моего отца была важнее.

Спустя минуту молчания Влад поднялся. Он не отпускал мою руку, так что я встала вместе с ним, чувствуя тяжесть взгляда отца, когда я выдавила ложную улыбку на своем лице.

— Мы поговорим еще за обедом, — сказала я. — А до тех пор, уверена, вы захотите отдохнуть, устроиться и, гм, освежиться.

— Шрапнель, пожалуйста, покажи нашим гостям их комнаты, — заявил Влад, его приятный тон резко контрастировал с напряжением в воздухе.

Большой темнокожий вампир появился в дверях. Гретхен встала, покачав мне головой.

— Все так запутано, Лейла.

Ты еще не знаешь и половины, подумала я.

Глава 31

Как только мы скрылись от взора моей семьи, я отдернула руку от Влада и пошла на четвертый этаж. Я прошла прямиком в зону отдыха, а не в свою спальню.

— Есть лишь один шанс спасения наших отношений, и я должно быть сумасшедшая, если считаю, что оно начинается с огромных извинений, — заявила я без предисловий.

Его руки скрестились на груди. С этой потрясающий вышивкой с драгоценными камнями это добавило ему еще более командное выражение, я чувствовала, что каким-то образом я отошла от него на несколько футов, но я отказывалась быть запуганной этим. Я встала прямо и стала постукивать ногой.

Он посмотрел вниз.

— Это должно запугать меня? — спросил он, его голос был похож на атлас покрытый сталью.

— Это должно показать, что я говорю совершенно серьезно, — пояснила я.

Когда мы вошли в комнату, камин не горел. Теперь же пламя вспыхнуло в очаге так, словно там взорвалась бомба. Я посмотрела на него, затем на Влада, и скрестила свой руки.

— Ну и кто теперь пытается тут запугать кого-то?

— Мои действия застраховали безопасность твоей семьи от Шилагая, — огонь вспыхнул еще выше. — Но ты все равно выдвигаешь ультиматум с требованием, чтобы я просил прощения?

На протяжении многих лет, я была экспертом в том, чтобы подавлять себя из-за страха за людей. Но уже менее чем через две недели после встречи с Владом, я чувствовала, как ток струился по моему телу.

— Понимаю, ты привык, использовать семьи людей в качестве шантажа, вероятно, считая это последним писком моды, — взорвалась я. — Но это не нормально для двадцать первого века! Серьезно, как это еще может тебя удивлять?

Его лоб нахмурился.

— Мы не были любовниками, когда я впервые представил своих людей к твоей семье.

— Хочешь перейти к формальностям? — мой голос повысился, не веря его последним словам.

— Знаешь, когда я в последний раз позволял кому-нибудь ударить себя без последующего возмездия?

— Не меняй темы, — пробормотала я, но стыд все равно пронзил меня. Насилию в любом случае не было места в отношениях. Мне не было оправдания за то, что я сделала, и я знала это.

Он подошел ближе.