Обжегшись однажды

Его янтарный глаза пробежались по мне. Когда я взглянула в них, я поняла, как ошибалась, посчитав, что Толвай был моложе меня. В этих жемчужных глазах отражался вес веков, и то, как его взгляд прошелся от шрама на моем лице к моей обуви, ясно говорило, что этот человек не был таким уж бесполезным.

— Если Влад того желает, я повторю, — сказал Толвай, улыбаясь мне, подобно большой белой акуле. — Что случилось, раз Влад прислал свою главную охрану в мой дом, даже не позвонив, что они прибудут?

— Недавно четверо вампиров подожгли одно из заведений Влада в южной Сучаве, — заявил Максим. — Трое из нарушителей убиты, но один сбежал. Влад просит всех своих союзников, помочь ему в поисках последнего поджигателя.

Губ Толвая коснулась насущная улыбка.

— Конечно, я помогу. Любая атака на территорию вампира должна быть быстро отомщена его врагам, или же это примут за признак слабости.

Я была удивлена его завуалированной насмешке. В списке Влада Толвай не был подозреваемым, но, быть может, ему стоило пересмотреть свое мнение. Шрапнель по-видимому тоже не оценил этот подтекст. Яркость его глаз могла бы прожечь отверстие в обманчиво молодом теле Толвая, но вампир даже не забеспокоился об этом. На самом деле, его взгляд смотрел на меня с таким пренебрежением, что любое его слово можно было расценивать сплошным сарказмом, а я для него и вовсе была никем.

После этого небольшого противостояния, Шрапнель проговорил ему мягким тоном: — Тогда вы не станете возражать, если Лейла дотронется нескольких вещей в вашем доме.

На лице Толвая отразилась путаница, но не тревога.

— Miert? Но зачем? — сказал он и по-английски.

— Затем, что об этом вас просит Влад, — ответил Максим.

Любой желающий мог бы разглядеть проблемы, завернутые в шелковистый тон мускулистого вампира. Губы Толвая сжались, и если бы не эти древние глаза, он бы напомнил мне подростка готового впасть в истерику. Спустя несколько минут напряженности, я уже думала, что он откажется. Но затем он махнул рукой.

— Если Влад этого хочет, она может это сделать. Но как говорится в американской поговорке, все, что она сломает, то покупает.

Я взглянула на Максима и Шрапнеля, после чего стянула свою правую перчатку.

— Я дам вам знать, если что найду.

— К примеру, что? — спросил Толвай резко. — Вы думаете, что я занимаюсь поджогами?

— Конечно, нет, — даже масло бы не растворилось в холодном ответе Шрапнеля. — Но разве вы не хотите узнать, не действовал ли один из ваших людей за вашей спиной, ломая перемирие с Владом?

Я пошла дальше по коридору, позволяя этим вампирам самим справиться со своей борьбой за власть. После напряженной тишины, Толвай ответил короткой фразой:

— Владу и мне нужно будет поговорить об этом, — Затем он туманным образом пронесся мимо меня, исчезая на лестнице. Если бы я была вампиром, несомненно, почувствовала бы запах его гнева покрывшего весь его дом, что он даже забил бы мои ноздри.

Я оглянулась на Максима и Шрапнеля, пожала плечами и продолжила свой путь. Они теперь знали, что мне легче сосредоточится, если они не кружили вокруг меня. Прихожая Толвая была не столь же впечатляющей, как у Влада, но здешняя пастельная палитра нравилась мне больше, чем тенденция Влада к темным готическим цветам. Я повернула в первую комнату, элегантная гостиная с белым мраморным камином и потолком в три раза выше моего роста.

Оказавшись внутри, я не обращала внимания на образы статуэток или другие предметы искусства. Годы научили меня не касаться предметов, которые с легкость вбирали в себя множество сути, отяжеляя эти предметы. Несмотря на высокий уровень вещей, о выключателях и светильниках здесь не было и речи, но вот дверные ручки слева, ручки любого рода — ящики, подлокотники, ручки, очки, и тому подобное — в самый раз. После пробежки по нескольким предметам, показавших образы питания, секса, а также немного жесткого дисциплины людей Толвая, я перешла в другую комнату. Затем в следующую. Максим и Шрапнель оставались в коридоре, давая мне пространство, пока я постоянно сталкивалась с образами и реальностью, заставлявшими меня чувствовать себя так, словно у меня была яркая поездка сквозь кислоту.

Я лишь погладила диван цвета солнца в четвертой комнате, как зал растворился, превращаясь в голые бетонные стены с одной лишь деревянной дверью. Двое вампиров внутри нее я сразу же узнала. Одного из них приковали к стене с помощью серебра, другой печатал что-то на IPad, сидя на меховой кровати. Шилагай склонил голову, а затем он ожил. Моя психическая защита от телекинетиков играла в доме Толвая, и тексты все еще были в своем незримом присутствии со мной, прежде чем я успела отключиться.

— Моя маленькая психо-шпионка, я все задавался вопросом, когда же ты вернешься, — промурлыкал Шилагай. Затем он подошел к Марти и в его руке оказался нож, как по мановению волшебной палочки. — Ты пропустила много всего забавного, но не все.