Обжигающая грань (СИ)

— Слушай, я так и не смог вспомнить, где тебя видел до того, как пришел к Венере в общагу, но, зная свои былые грешки, предполагаю, что мог ненароком обидеть…

Похоже, я попал в цель. Чёрт! Лиля надменно вскинула одну бровь, поджав губу, и скрестила руки на груди, давая понять, что ждёт продолжения моих корявых извинений.

— Короче, прости меня.

— За что простить?

Не помню я. Скорее всего, провёл с ней ночь и не перезвонил.

— За моё поведение…

— Тогда ты тоже прости.

— За что это?

— За всё. Не смотри так, я не собираюсь сейчас вдаваться в подробности. Насчёт Венеры: у меня только два варианта… Либо она у своего приятеля…

— Эдика?

— Откуда ты…

— Либо?

— Или к отцу в посёлок уехала, что, кстати, более вероятно.

— Что за посёлок?

— А вот тут я не подскажу: не помню название…

— Нужно узнать адрес.

Ещё около получаса мы обреченно думали-гадали, как бы раздобыть нужную информацию, пока Лилю вдруг не осенило:

— Точно! Она же совсем недавно платила за электричество в доме с моего ноутбука. Может, в истории что-нибудь сохранилось?!

Адрес действительно нашёлся, вот только название посёлка повергло меня в настоящий шок… Сиреневый. Место, в которое я сознательно не возвращался с шестнадцати лет… И не только из-за Лены. Очередное выскабливающее душу совпадение явно не к добру. Но я немедленно должен туда попасть.

Всю дорогу до посёлка был как на иголках: боролся с собственными предостерегающими порывами вернуться обратно. Предчувствие чего-то оглушительно неприятного, что должно непременно произойти, не покидало меня до таблички с названием, но стремление увидеть девчонку взяло вверх.

Следуя указаниям навигатора, я ехал по разбитой грунтовой дороге, стараясь лишний раз не оглядываться по сторонам, не поддаваться тревожным воспоминаниям. Сейчас радовало только одно — в этой части посёлка я практически не бывал в детстве, написанное Лилей от руки название улицы для меня незнакомо.

К дому номер тринадцать оказалось просто физически невозможно подъехать. Взволнованный, с тяжёлым мыслями наперевес, я выполз из машины и медленно зашагал в направлении нужного мне строения. Оно невыгодно отличалось от окружающих его домов — было облезло серого цвета, действительно выглядело полуразрушенным и по размерам больше напоминало баню или вместительный сарай. От забора вокруг осталось одно лишь название.

Как только я приблизился к прогнившей калитке, то сразу увидел сидящую на брёвнах девчонку. Облокотившись на колени, она тоскливо смотрела на заросший всякой паразитической дрянью двор.

Сердце тут же сжалось и ускоренно заколотилось от противоречивости терзающих меня чувств. Я бы наверное так и стоял, примерзший ногами к земле, и бесшумно наблюдал за ней, если бы в какой-то момент, Венера резко не повернулась в мою сторону.

— Хреново спряталась, аферистка! — горько усмехнулся, смело поймав её опешивший взгляд. — Растворяться в воздухе от ненадобности я ещё не научился. Поэтому тебе придётся всё мне объяснить.

Глава 18

Всегда эмоциональная и взбалмошная, но в то же время хрупкая и ранимая, ещё позавчера близкая и понимающая, сейчас кажется совершенно другой… Чужой.

Я абсолютно ничего не знаю о настоящей Венере — девушке, которая молча, не шелохнувшись, продолжает сидеть на грязных сухих деревяшках и, прикусив губу, виновато прячет глаза. На самом деле, я совсем ничего не знаю о той, которая умудрилась прочно засесть в моём сердце. Наверное, также омерзительно себя чувствует голодная мышь, успевшая лишь чуть-чуть насладиться новой, невероятно заманчивой приманкой, когда неожиданно раздаётся роковой щелчок мышеловки.

Ох и докатился… Сравнил себя с грызуном. Что же ты сделала со мной, Венера?

Не спрашивая разрешения, я продираюсь во двор сквозь заросли высоченной травы и устраиваюсь рядом с девчонкой. Пользуясь отсутствием возмущённой реакции, позволяю себе жадно разглядывать черты её лица, где-то глубоко внутри понимая, что возможно это наша последняя встреча.

— О чём ты хочешь знать? — очевидно, не выдержав моего изучающего взгляда, осипшим от отчаяния (как кажется) голосом, произносит Венера. Она по-прежнему смотрит куда-то перед собой, но её напряженная поза выдаёт нетерпеливость ожидания.

— И правда, о чём?! Вчера у твоей общаги некий Эдуард благородно поделился со мной подленькой историей про свою виртуозную защитницу-мстительницу, которая, по его, безусловно непредвзятому мнению, заслуженно втоптала в грязь недальновидного лошка — мажора, посмевшего полгода назад поднять насмех упомянутого ранее правдоруба — рассказчика. Отдаю должное, байка весьма занимательная, но только, если ты — не тот самый слепой доверчивый осёл, которого ловко развела малолетняя авантюристка… — старался звучать грубо, едко иронизируя, но к горлу то и дело подкатывал острый комок боли, порывающийся выдать истинный звук моих чувств. — Чего же ты тогда сбежала вчера? Почему не составила компанию рыжему ублюдку? Вместе бы посмеялись. Неужели неинтересно было оценить великолепный результат своих упорных стараний? Или ты маленькая трусиха? Давай, посмотри на меня и ответь уже что-нибудь!