Обжигающая страсть

Лолита успела подставить ногу, больно ударив собаку в грудь. Но пес не успокоился. Он впился в ее голень, молча и с остервенением вгрызаясь зубами в плоть. Лолита закричала, скорее не от боли, а от страха. Упав на спину и стараясь ногами отбиться от чудовищной собаки, она дрожащими руками вытащила из наплечной кобуры газовый револьвер «Ума-Леди», с трудом нащупала предохранитель, переключила его и нажала на курок раз, другой, третий.

Газ вряд ли подействовал на собаку, но звук выстрелов в тишине парка был настолько громкий и неожиданный, что боксер наконец-то подал голос, отпустил Лолиту и бросился наутек.

Лолита почувствовала, как в воздухе запахло черемухой, и нашла в себе силы, чтобы отбежать на десяток метров в сторону: было бы глупо прослезиться от газа из собственного пистолета. Но силы тут же оставили ее, и девушка, упав в траву лицом, громко и протяжно заревела.

Это было уж слишком! За что на ее голову столько испытаний сразу!

Она плакала минут десять, не в силах сдержать рыдания. Постепенно всхлипывания становились все реже, наконец она более-менее успокоилась и, привалившись спиной к стволу дерева, осмотрелась.

Лолита сидела в каких-нибудь пяти метрах от дорожки и заметить ее не составляло никакого труда. Но, естественно, ни милиции, ни прохожих, ни хозяина проклятой собаки не было и в помине.

Девушка вдруг осознала, что до сих пор сжимает свой верный револьвер, который подарил ей папа, как только в России разрешили легально хранить и использовать газовое оружие. Поставив револьвер на предохранитель, она снова засунула его в кобуру, возблагодарив Бога за свою привычку всегда брать с собой это маленькое, удобное и очень действенное оружие. Потом девушка попыталась осмотреть себя.

Белый спортивный найковский костюм был в ужасном состоянии. Левая штанина порвана и окровавлена, а от правой остались одни лохмотья. На куртку было ужасно смотреть — грязь и зелень от травы великолепно пропечатались на белой ткани.

Лолита стащила с себя куртку, фланелевой подкладкой вытерла слезы с лица. Никого вокруг, а до дома не очень-то и близко! Отчаяние охватило девушку, и слезы снова навернулись на глаза. Но она справилась с собой, встала и, накинув куртку на плечи, чтобы не привлекать внимания к оружию, побрела к дому.

Какие-то два парня помогли ей добраться до квартиры, а сердобольная старушка-соседка, заметившая неладное через глазок, долго еще топталась в коридоре квартиры Парксов, поминутно спрашивая Лолиту, не нужно ли вызвать «скорую».

Выпроводив старушку, девушка сбросила всю одежду, вошла в душ и, сдерживая стоны, тщательно промыла все раны и царапины. А затем, разрисовав ноги йодом и закутавшись в длинный зеленый махровый халат, в полном бессилии упала на кровать и провалилась в тяжелый и тревожный сон.

Ей снилось, будто страшная огромная собака, в три раза больше той, в парке, терзает, грызет и кусает ее тело, вырывая целые куски мяса из ее ног. Лолита кричала, плакала, умоляла не трогать ее, она звала на помощь, но не появлялся никто — ни отец, ни мать, ни Макар, ни Степан. Она была одна, совсем одна в своем сне. Страшная черная тень вдруг появилась позади ужасной собаки и истерически захохотала, увидев мучения девушки.

И вдруг тень взмахнула руками и собака тут же куда-то исчезла, будто провалившись сквозь землю. Тень перевоплотилась в фигуру мужчины, у которой почему-то не было лица. Он наклонился над ней, помолчал и вдруг поднял руку, указательным пальцем тыча ей прямо в лицо. Он выговорил на удивление знакомым голосом:

— Это тебе наказание. За все.

Лолита закричала от ужаса и проснулась.

На столике у изголовья мелодичной трелью заливался радиотелефон.

Она сняла трубку и слабым голосом произнесла:

— Да?

— Лолита?

— Да.

— Простите, это Вероника, ваш секретарь…

— Да-да, Ника, я узнала. Что-нибудь случилось?

— Нет, просто… Сегодня понедельник, у вас назначено совещание…

— Меня сегодня не будет. Отложим пока…

— Лолита, извините, у вас такой голос… Вы заболели?

— Да, немного нездоровится… Я позже перезвоню, Вероника, — и Лолита с облегчением нажала кнопку отбоя.

Но не успела она положить трубку, как телефон ожил вновь. Девушка вдруг услышала голос Кравцова-старшего:

— Лолита?

— Да, Степан…

Он не забыл ее! Он первый пришел к ней на помощь! Он позвонил к ней тогда, когда она больше всего в нем нуждалась!

От неожиданно нахлынувших чувств она расплакалась.

— Ты плачешь?

— Нет, Степан, все нормально… Все хорошо…

— Правда?..

— Да, милый.

— У тебя голос… Странный какой-то.

— Меня покусала собака.

— Какая собака? О чем ты говоришь? Лолита, алло!..

— Обыкновенная собака. В парке. Приезжай поскорее, я все расскажу.

— Я тебе, собственно говоря, чего и звоню… — Степан Николаевич явно замялся, не решаясь произнести что-то.

— Да?

— Лолита, я не могу больше… Я люблю тебя… Я хочу тебя видеть, слышать. Я хочу наслаждаться тобой и с тобой. Я тебя хочу. Я к тебе сейчас приеду. Понимаешь?

— Конечно, милый! Я жду тебя. Я очень сильно жду. Ты тоже мне нужен…

На этот раз она сама открыла ему дверь.