Обжигающая страсть

Во время обеда Лолита слушала болтовню Макара, сдержанные реплики Степана Николаевича и всячески старалась выглядеть естественной. Но, видимо, удавалось ей это не слишком хорошо, потому что спустя время она услышала громкий шепот Наташки брату на ухо:

— Макар, а почему она все время молчит?

— Отстань, ради Бога! — отреагировал Макар, и Лолита благодарно наступила ему под столом на ногу, отчего младший Кравцов так воодушевился, что тут же ущипнул Наташку за бок.

Но самым мучительным Лолите показался десерт.

Съеденное и выпитое оказало на всех расслабляющий эффект, и когда «серьезные» блюда уступили место кофе, ликерам и сладостям, а мужчины с удовольствием закурили, у девушки более не оставалось возможности изображать увлечение едой и волей-неволей пришлось вступать в разговоры. Слабым утешением было то, что оба Кравцова — профессионалы-политики — не могли не говорить о работе: подразумевалось, что она, дочь дипломата, все прекрасно понимает и живо интересуется как работой Макара, так и проблемами Комитета по делам СНГ. Лолите было невыносимо тяжело. Она не могла понять почему, но никакая сила не заставила бы ее в тот момент прямо и смело, как на вечере в посольстве, посмотреть в глаза Степану Николаевичу. Лолита великолепно чувствовала на себе неотрывный взгляд Кравцова-старшего и, не находя в себе силы поднять глаза, мучилась и корила себя за безрассудное согласие явиться на этот проклятый обед.

Выждав паузу приличия, она попросила Макара вызвать такси, пожаловавшись на головную боль и поблагодарив хозяйку дома за потрясающее гостеприимство, поспешила уйти в сопровождении будущего жениха.

— Нам было очень, очень приятно с вами познакомиться, Лолита, — сказал на прощание Степан Николаевич, провожая гостью на лестничную площадку.

Лолита совершенно запуталась.

Да, она знала, что ей крайне необходим Макар.

Макар — это избавление от тяжелых воспоминаний. Макара она, несомненно, очень любит. Макар отличный парень, и лучшего даже в самых прекрасных снах вряд ли можно было увидеть.

Она вспоминала, как представляли их друг другу в престижном клубе «Желтый какаду», куда она любила захаживать с подругой и куда однажды чисто случайно забрел с приятелем Макар.

Девушку весьма поразили тогда открытость парня, прямота и деловитость, сквозившие в его облике. Она как будто заново чувствовала его широкую ладонь на талии во время танца и плечи, за которыми было так удобно прятаться от назойливого мерцающего света.

В тот вечер он совсем-совсем не пил, оправдываясь тем, что никогда не нарушает принципа «ни грамма за рулем», и Лолита почему-то подумала тогда, что у такого ковбойского, в лучшем смысле слова, парня и машина должна быть какая-нибудь ковбойская. Она усмехнулась, вспоминая, что совершенно не удивилась, когда Макар попросил ее разрешения подвезти ее до дома, и на площадке перед клубом действительно оказалась машина, олицетворяющая грубую силу и мощь в исключительно элегантных формах, — «Джип-Гранд-Чероки».

Она помнила, как, подъехав к ее подъезду, Макар выключил фары, и они долго сидели, разговаривая и слушая музыку из Си-Ди-комплекса. Квадрозвук был таким чистым, ночь так темна, Макар так мил и обходителен, что Лолита совсем не удивилась, когда он обнял ее за плечи, наклонился к ней и тихо произнес, глядя прямо в глаза:

— Лолита, я знаю, что поступаю не по правилам, я знаю, что не имею на это права и не должен себе этого позволять… Но сегодня я сумасшедший, и сейчас я вас поцелую…

Она помнила, как горячая волна прокатилась по ее телу откуда-то снизу, и как сами собой приоткрылись ее губы, когда он наклонился еще ближе…

Она хорошо помнила все их встречи.

Обычно он заезжал за ней вечером, после работы, уже успевший переодеться и освежиться, и они отправлялись в клуб или ресторан, садились за самые дальние, укромные столики и, не замечая никого вокруг, смотрели в глаза друг другу и улыбались.

Она помнила, как однажды вечером обидела, — ей тогда так показалось, — Макара своим отказом от традиционной ночной прогулки в какое-нибудь заведение, сославшись на недомогание и важную встречу назавтра в ее рекламном агентстве. И как удивилась и была безумно счастлива, выбежав в половине девятого следующего утра из подъезда и увидев рядом со своей БМВ знакомый джип. Кравцова нигде не было видно, и вдруг чья-то сильная огромная рука мягко обняла ее сзади за плечи и развернула. И Лолита чуть не утонула в огромном букете роз, внезапно возникших перед ее лицом. А за розами весело искрились серые глаза Макара.

А потом они неслись по Москве — машина Кравцова впереди, как будто пробивая дорогу в сером потоке транспорта, а БМВ сзади, как лайнер за ледоколом, чувствуя себя спокойно и уверенно под прикрытием мощных бамперов и крыльев джипа.

Она помнила, как однажды ночью, покинув клуб, они шли к машине, и вдруг Макар резко остановился, повернулся к ней и, глядя прямо в глаза, твердо сказал:

— Милая моя, а ведь я тебя домой сегодня не отпущу!

— Ты что?.. — испугалась она в первый момент, но Макар обеими руками взял ее за плечи, прижал к себе и прошептал: