Обжигающие оковы любви

Лорейн, ты часто спрашивала меня о своей матери, сейчас настало время поведать мою самую большую тайну и мой большой позор. Каждый раз, когда я заглядывал в твои глаза, я видел чистое весеннее небо над Аманэлем. Твои золотые волосы были в тон узоров на стене храма, в котором я тебя нашел. После той резни, что мы учинили, я зашел в одно из белокаменных сооружений, в котором горожане поклонялись своим богам, чтобы сорвать с алтаря золотые украшения, и среди мертвых тел я увидел тебя. Видно, твоя мать положила тебя в корзину, но не успела унести, ее потухшие пустые глаза смотрели на меня с укором. Опьяненный эйфорией, я уже занес меч над невинным младенцем, но тут же устыдился своего поступка. Свет померк в моих глазах, блеск драгоценных камней потускнел. Я забрал невинного ребенка с собой как вечное напоминание о той цене, которую пришлось отдать твоему народу за наше обогащение».

Я вытерла набежавшие на глаза слезы, не в силах читать дальше. Новость о том, что отец оказался мне неродным, острым жалом впивалась в счастливые детские воспоминания, отравляя их ядом сожаления. Мало того, именно сэр Олвер ворвался, подобно хищному коршуну, ведомый королем, и уничтожил моих родителей, лишил семьи, лишил матери. Слезы выжигали глаза, рыдания душили, пальцы вцепились в пожелтевший лист бумаги, сминая его, но я нашла в себе силы продолжить читать:

«Я не мог никому открыть тайну твоего происхождения, ты одна из тех, кто проклял Элларию. Искренне надеюсь, что ты никогда не прочтешь это письмо и не узнаешь всю горькую правду про меня. Будь счастлива, дочь моя».

Я несколько раз перечитала строки, пытаясь найти хоть какой-то намек на объяснение тех странностей, что творились сегодня со мной. Но, кроме признания в обмане, так ничего и не нашла. Грудь разрывалась от боли, я тихо плакала, уткнувшись в подушку, пока не упала без сил, все еще сжимая в руках уже помятый лист бумаги.

Бросив на письмо взгляд красных воспаленных глаз, я подумала, что нужно спрятать его, а лучше сжечь, но бросить послание в огонь рука не поднималась. Особенно после того, что произошло сегодня в оранжерее, когда мертвая птица в руках старика ожила. Да и все метаморфозы с телом страшно пугали. Это единственная моя ниточка, ведущая к старым тайнам, ключ к разгадке. Я вскочила на ноги, ощутив босыми ступнями холодный пол, легкие мурашки заскользили по ногам, заставляя поежиться. Я уже хотела прямо сейчас направиться к королю, он единственный, с кем я могла поделиться своими сомнениями и тревогами, но перед глазами тут же встала непрошеная картина. Кордан отправился провожать свою невесту. Возможно, сейчас они вместе, а я, как дура, буду разгуливать в темном коридоре перед его покоями в надежде на встречу.

Тяжело вздохнув, я решила отложить разговор на более подходящее время, несколько раз свернула пергамент и засунула его в старую туфлю. Надеюсь, там ни у кого не возникнет мысли искать послание, тем более о нем, кроме меня, никто не знает. По крайней мере я очень сильно надеялась на это.

Я вновь легла в постель без всякой надежды забыться в спасительном сне и приготовилась к бессонной, полной тревожных мыслей ночи, но на удивление довольно быстро уснула. Мне снился Дарстронг, свежая зеленая трава, душистые цветы, аромат свежеиспеченных булочек с корицей и Кордан, обнимающий меня. Неожиданно счастливая картина изменилась, я увидела, как все вокруг заполнилось огнем, земля под ногами обуглилась, превращаясь в пепел. Я буквально кожей чувствовала жар пламени, которое алым светом било по глазам, истошно закричала и проснулась.