Обжигающие оковы любви

Магия притяжения сковала нас железными цепями, даже если бы король сейчас выпустил меня из объятий, я не смогла бы сделать ни шагу. Не заметила, как мои руки обвили его шею, а губы слились в поцелуе. Мое тело уже не подчинялось разуму, лишь следовало зову инстинктов.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать, – пробормотала я, пытаясь отвлечь его и себя от непоправимого шага. – Происходит нечто странное.

– Больше никто не посмеет тронуть тебя, – отозвался король, решив, что я хотела поговорить о покушении.

– Это вы уже мне обещали, – проговорила я, ловя взглядом укор в его потемневших глазах.

– Ты попала в жернова придворных интриг, – нехотя признал король. – Для некоторых моих близких легче воспринять то, что чужая девчонка могла повлиять на мои решения, чем понять, что я не буду плясать под их дудку. Многие злятся, что я заключил торговые договоры с Дарстронгом вместо того, чтобы разграбить его.

– Если так, то я готова принять их гнев на себя.

– Поверь мне, никто больше не посмеет приблизиться к тебе. Я уже позаботился об этом.

– Вы не сможете заставить замолчать всех.

– Но я могу лично охранять тебя. Как ты относишься к большим кошкам? Я обернусь, и у тебя будет мягкий и теплый защитник. Острые когти ягуара раздерут глотку любому, кто посмеет переступить порог спальни, а пушистым хвостом можно поиграть.

Я невольно улыбнулась на такое щедрое предложение. Конечно, Кордан забавлялся, но от его шутки захотелось весело рассмеяться. Я на мгновение представила черного ягуара, грациозно вышагивающего по моей спальне, а затем картинка сменилась на обнаженное мускулистое тело молодого мужчины. Длинные пряди волос спускались по бугрящейся мышцами спине, а упругий живот блестел от капель воды из купальни. Пожалуй, в человеческом обличье Кордан нравится мне больше.

Неожиданно мое внимание вновь привлекли вопли, я нахмурилась и все же выглянула в окно, чтобы рассмотреть происходящее. В центре двора шли несколько воинов, двое из которых тащили Уну. Служанка брыкалась и истошно кричала. Она перешла на какой-то дикий хрип, когда один из воинов стал срывать с нее одежду, раздирая в клочья коричневую ткань платья. Оставшись в одной нижней сорочке, Уна уже лишь слабо всхлипывала, извиваясь в сильных руках солдат.

– Что происходит? – Я вопросительно уставилась на короля.

– Служанка приговорена к смерти, – почти равнодушно ответил король, но я успела заметить, как в глубине черных зрачков мелькнули красные искры, а ресницы дрогнули и опустились, но взгляд он не отвел.

– Девушка же замерзнет. Боже всевышний, на улице ужасно холодно, а ее оставили босой на снегу! – потрясенно проговорила я.

– Лорейн, ты меня не слышишь. Девица умрет за то, что пыталась сделать с тобой. Это будет хорошим уроком для всех остальных, кто посмеет идти против меня.

– Но это жестоко. – Я почувствовала, как кровь леденеет в жилах при мысли о жутком холоде, царившем за стенами теплых покоев.

В затянутом снежными тучами сизом небе появилась стая птиц, черные вороны кружили над двором, опускаясь на частокол крепостной стены, и вновь поднимались в воздух.

Я вновь обернулась к Кордану:

– Вы король, вы можете помиловать ее.

– Могу, – не стал он спорить. – Но не буду.

– Прошу вас, – взмолилась я, буквально кожей ощущая страдания несчастной.

– Нет, – покачал головой король. – Ты слишком мягкосердечная. Лорейн, милая моя, эта девушка хотела изувечить тебя, изуродовать лицо, а ты ведь полукровка, неспособная к обороту. Даже если бы ты смогла выжить после таких ран, то больше никогда не смогла бы радоваться и смеяться.

– Но все же обошлось, – попыталась я робко протестовать, в глубине души понимая, что Кордан прав, хотя и не хотела принимать это сердцем.

– А если бы задуманное осуществилось? Твоя душа неминуемо бы очерствела и требовала мести, поверь мне. И чтобы такого больше не повторилось, девушка должна умереть. Как предостережение остальным.

– Будьте милосердны, мой король. – Сквозь опущенные ресницы я взглянула на Кордана и прочитала в его взгляде решимость. Подняла руку и протянула ладонь, касаясь его щеки, пальцы ощутили колючую щетину, пробивавшуюся сквозь обветренную кожу.

– Лорейн, – хрипло проговорил Кордан, перехватывая мое запястье и прижимаясь к нему горячими губами. От его обжигающих поцелуев кровь быстрее заструилась по венам, разливая по телу жар.

Вновь донесшийся до ушей еле слышный жалобный вопль оглушил, вырывая из сладостной неги.

– Ваше величество, тогда накажите тех, кто послал Уну. Хотите справедливости? Вот пусть участь служанки разделит тот, кто отдал приказ. Чутье мне подсказывает, что вы знаете виновных.

Кордан помрачнел и отпустил мою руку.

– Ты хочешь, чтобы я помиловал девицу?

– Да, – с вызовом ответила я.

– Что ж, я думал, хотя бы ты не будешь играть на моих чувствах, пользуясь особым расположением.

– Я лишь прошу снисхождения для несчастной девушки.

– Ты давишь на меня! – повысил голос король.