Обжигающий айсберг

Да-да, я тогда еще поразилась. Просто толком не выказала удивления – слишком отвлеклась на другую информацию. Слышала, что станхи живут очень долго – от них хорры и унаследовали свое долголетие, но, чтобы настолько… Это потрясало и одновременно пространно намекало, что мы очень мало знаем об этих инопланетниках.

Земляне сейчас старели медленней, нежели в годы моей молодости. Жили лет до триста или чуть дольше. Но чтобы тысячелетиями… И снова я не смогла удержаться от ироничного замечания:

– И никогда не встречались с женщинами? Ни разу ни за кем две недели не ухаживали?

– Ухаживать и встречаться… хм… Земное представление, – Фент как-то неловко отмахнулся, поймал мой взгляд и странно добавил: – Вы рассуждаете как человек. Станхи устроены несколько иначе. Нам случайных отношений не требуется. Потребности в выбросе половых гормонов и семени… хм… у нас также не существует. Все происходит естественно, во сне. Нам не нужна женщина для удовлетворения, если только она не затрагивает эмоции. А чувства у станхов… вы сами перенимали…

Он не смущался, рассуждая об удовлетворении, да и я не особенно тушевалась, слушая. Оба мы взрослые, даже древние. Вот только получается, Фент – девственник? Да ла-адно! Красавец мужчина девственник в возрасте аж пятидесяти столетий? Такое мне даже в голову не приходило. Впрочем, сегодняшние пояснения станха проливали свет очень на многое. Ведь крайне редкие инопланетники нанимали девушек легкого поведения или водили землянок «в комнаты», не говоря уже о соотечественницах.

Если станх начинал ухаживать за женщиной и та отвечала ему взаимностью, эти двое зачастую, в итоге, женились.

Среди патрульных попадались и исключения. Как и среди инопланетников, что давно поселились на Земле, ассимилировали, переняли наши традиции и образ мышления. Но не среди тех, кто недавно поступил на службу и уж точно не среди аристократов Станхии.

Мы предполагали, что те брезгуют, не считают землянок достойными, как и соотечественниц простого происхождения. А оно вот как на деле-то получается!

Чем дольше я думала об откровениях спутника, тем больше проникалась к нему уважением, и понимала, что дорожу инопланетником. Хочу встречаться с ним, строить отношения. Хочу общаться как можно чаще. Мне нравилось проводить время с Фентом, вместе работать и вместе отдыхать. Но для чего-то совсем уж серьезного я еще не чувствовала себя морально готовой.

Смущение внутри спорило с удивлением, но мне было ужасно приятно, что стала серьезным увлечением капитана, которого женщины так долго не трогали. Буквально не существовали для него как возлюбленные.

Фент наблюдал в ожидании реакции, порой усмехался: нервно и невесело.

Минуты капали словно роса, что неспешно срывается с изумрудной зелени…

Капитан все-таки первым не выдержал – нарушил напряженное томительное ожидание. У меня не хватало слов ответить, мысли путались, а пульс участился.

Станх вдруг сократил расстояние между нами, обнял за талию и поцеловал. Так, что у меня даже ноги подкосились, жар поднялся из живота к шее. Я сомлела в руках инопланетника. Он же ласкал языком и гладил, руки капитана бродили по телу. Нескромно, провокационно гладили и прижимали. Я чувствовала, что Фент готов к большему, даже не так – очень этого хочет. Дыхание прерывалось, губы покалывало, я потеряла ориентацию в пространстве, совсем не думала о возможных свидетелях. В коридорах даже вечером попадались патрульные. Но я сосредоточилась только на спутнике.

Фент же и вовсе утратил контроль. Так прижимал, что ребра заныли, так целовал, что колени подгибались, пыхтел, нагревался и задыхался. Секунда – и я прижата к стенке, ногой обнимаю талию станха, а он рычит и натужно выдыхает. Если бы не одежда, что нас разделяла, боюсь мы создали бы нескромное зрелище. Ни спутник, ни я ничего не планировали, почти не понимали, что происходит – настолько поддались пожару страсти.

Я опомнилась первой, прервала поцелуй и попыталась отстраниться от Фента. Ну как же! Сдвинешь эту каменную глыбу! Вначале станх словно и не заметил, но, стоило упереться в его грудь ладонями, выпустил и объятий и отступил.

С минуту или больше он еле дышал, пытался безуспешно прочистить горло. Затем заговорил – взволнованно и виновато:

– Олеся простите мою несдержанность. Единственное оправдание – мои чувства. Еще раз от всей души приношу извинения. Даю вам слово, что подобное не повторится, пока вы не заявите, что согласны перейти на новый уровень отношений. Слово капитана и слово благородного. Надеюсь, вы знаете что оно означает?

– Нарушивший подвергнется жестокому осуждению? Каким бы высокородным он ни был, даже если сам сын императора, на Станхии станет персоной нон-грата? – уточнила я то, что давно слышала. Инопланетники болтали в кулуарах и упоминали, что слово благородного – ярмо, высший закон и правило. Поэтому давалось оно крайне редко и всегда соблюдалось неукоснительно.