Обжигающий айсберг

Говорилось разное и все не обнадеживало. Показывались страшные кадры, как люди и инопланетники бросались в драку, швыряли друг другу в лицо оскорбления, знакомые до зубовного скрежета. Я уже почти наизусть помнила их: про приматов и рыб, про замороженных, про то, что от землян скрывают нечто важное, и про то, что люди вечно подозрительные. Казалось, все станхи и сородичи Галактики заучили одни и те же лозунги и бездумно тараторят их как заведенные. Впрочем, они скорее рычали, вопили и голосили. Эмоций выплескивалось море. Хорры научились гасить подобные вспышки агрессии: касанием с одновременным аурным успокоением. Эти методы мы использовали в самых патовых случаях, когда уже не надеялись достучаться до участников склоки. Похоже, обстановка накалялась донельзя и, что самое странное, никто не знал почему.

– Очередная драка между людьми и станхами возникла, казалось бы, на пустом месте, из-за столиков в ресторане «Феррари»… Хотя свободных мест в заведении было немало…

– Земляне и наши давние союзники – станхи неожиданно принялись друг друга подзадоривать на концерте известного скрипача: Ррахлия Мейдали…

– Драку землян и станхов в межгалактической компании «Аутарра», производящей двигатели для космолетов, удалось разнять с большим трудом. На помощь подоспели не только хорры, но и санитары скорой помощи с сильными транквилизаторами…

Похожие как сестры дикторши, с одинаково миловидными лицами, строгими прическами и нарядами поставленными голосами наперебой чеканили неприятные новости. За их спинами разворачивались трехмерные кадры драк, какие я уже не раз видела.

Я сосредотачивалась на лицах участников и всякий раз наблюдала одну и ту же картину. Невидящие взгляды, устремленные то ли в себя, то ли в никуда, осатанелые лица и… удивление, непонимание, досада, когда забияки приходили в чувство.

Как-то все это очень настораживает. Чудилось – идет некое воздействие, но знают об этом лишь избранные. Я почему-то ни капли не сомневалась – власть имущие в курсе происходящего, ломают головы и стремятся оседлать ситуацию. Но пока их успехи равны нулю.

Населению же, по традиции, ничего не сообщают. Не то чтобы берегут – опасаются паники, считают нас неразумным быдлом, толпой, которая способна на глупости. Отчасти так оно и было.

Но многие патрульные, полицейские и Омоновцы почти откровенно делились в интервью журналистам: мол хочется понимать, что же такое творится. В конце концов, именно они очутились на передовой межрасовых стычек, и действовать вслепую ребятам не нравилось. Как, впрочем, и мне в подобных же случаях.

«Олеся, у меня возникло срочное дело. Буду ждать вас уже в лаборатории» – прилетело на браслет-компьютер от Фента.

Хм… Да что это с ним сегодня такое? Чаще всего станх заходил за мной, а когда планировал встретиться в медблоке, всегда присылал весточку заранее. Как минимум – уже с вечера. А так, чтобы внезапно, минут за двадцать…

Это следует обдумать подольше.

Я немного прошлась по комнате, вспоминая прочитанное в галанете и размышляя на вчерашнюю тему. Возможно, станх хочет лишь секса и не знает, как сообщить мне об этом? Уверена, он достаточно изучил меня, чтобы предполагать – как отреагирую… Или Фент резко передумал и не желает никаких «новых уровней отношений»? Догадался, что я вопрос провентилирую. Узнаю, что это почти уже помолвка…

Сомнения легли на грудь каменной глыбой, настроение сразу упало, но я постаралась взять себя в руки. Чтобы ни случилось между мной и Фентом, я не позволю этому себя разрушить. Я слишком сильная и цельная натура. Пойду и выясню – что он там надумал… Расставаться – так сразу и без промедлений. Рубить хвост собаки – так по основание! Нет смысла дольше рассусоливать… Совершать все эти социальные танцы друг вокруг друга лишь, чтобы не ранить чьи-то чувства…

Я почти уже вышла из квартиры и отправилась в лабораторию, следуя своему обычному распорядку, когда услышала экстренные новости.

Рука, протянутая к ручке двери, безвольной плетью упала на место. Я оцепенела, и вся превратилась в слух. Потому, что боялась упустить хоть слово…

Снова миловидные дикторши, снова монотонные, поставленные речи, снова выглаженные безликие фразы. Однако сообщение, что пронеслось по всем каналам, просто ошеломило, имело эффект разорвавшейся бомбы.