Обжигающий фактор

Подчиненные скрылись из виду. Не прошло и минуты, как по застывшему воздуху разнеслась симфония разрушения. Лоуэлл почти улыбнулся, обнажая длинный солдатский нож и принимаясь за один из двух массивных диванов, господствующих над всей прочей обстановкой. Прайс связал ему руки во всем, что касалось физического благополучия Марина, но относительно нынешней операции приказы дал прямо-таки на диво расплывчатые.

Через десять минут необузданного вандализма стало ясно: в гостиной ничего интересного не спрятано. Но ведь Лоуэлл с самого начала так и думал.

Следующей на очереди была кухня. Смахнув со стойки дорогой фарфор и прочую кухонную утварь на выложенный плиткой пол — осколки так и брызнули во все стороны, — он начал методично опустошать шкафчики.

Ничего.

Слушая, как хрустит под ногами битое стекло, Лоуэлл перешел в столовую и принялся выворачивать ящички старинного буфета.

Марин смеялся над ними. Прайс предпочитал ничего не замечать — но негодяй издевался. Упорно, последовательно гнул свое, проверяя границы дозволенного. И каждый раз, когда они — Прайс и его люди — ничего не предпринимали, Марин знал, что может позволить себе еще немного. Но на сей раз ему конец. Теперь Прайсу уже нет пути назад. Придется действовать.

Застекленный шкаф с декоративной посудой, занимавший почти всю стену, отнял не много времени. Лоуэлл открыл его и пошвырял все узорные вазы и чаши на тяжелый стол красного дерева, следя, чтобы ничего по случайности не уцелело.

— Сэр?

За лязгом бьющегося фарфора Лоуэлл с трудом различил в наушниках тихий голос.

— Сэр?

Он приложил два пальца к ларингофону:

— Продолжайте.

— Кажется, я нашел что-то в подвале.

Лоуэлл тихонько вздохнул и швырнул на пол зажатую в руках расписную супницу. Он-то надеялся, поиски займут побольше времени.

— Это лежало под лестницей, сэр.

Лоуэлл почти неохотно преодолел последние две ступеньки в подвал — там все тоже было до навязчивости, до отвращения чисто и стерильно. За одним исключением. На низкой скамье стоял тяжелый металлический ящик. Весь в царапинах, выбоинах, пятнах ржавчины от постоянной влажности, он выглядел здесь потрясающе неуместно. Только висящий спереди замок из нержавеющей стали казался совсем новеньким.

— Сэр, наверное, надо забрать его к…

Геллер осекся, видя, как Лоуэлл лезет в карман и достает револьвер девятимиллиметрового калибра.

— Сэр?

Когда Лоуэлл выстрелил, Геллер торопливо упал на пол, прикрывая голову руками, и не смел пошевелиться, пока эхо выстрела окончательно не угасло.

Не обращая внимания на оторопелую физиономию подчиненного, Брэд шагнул вперед и отшвырнул покореженный замок.

— Сэр? Вы уверены?

Не отвечая, Лоуэлл вытащил из ящика горсть мягкого шелка и нейлона.

— Сказать наверху, чтобы прекратили обыск?

Лоуэлл несколько мгновений смотрел на окровавленные трусики в руке.

— Нет. Пусть продолжают работать. Тщательность так тщательность.

То, что он искал, оказалось почти на самом дне — плотный конверт из оберточной бумаги, сильно потрепанный по краям. Лоуэлл поднес его к свисавшей с потолка одинокой голой лампочке, взвесил на ладони, взглянул на просвечивающие очертания содержимого.

— До свидания, доктор Марин.

Глава 46

С каждой минутой часы словно бы замедлялись и замедлялись.

Куинн поудобнее устроилась на диване и уставилась в потолок, пытаясь одновременно прислушиваться и к голосам из телевизора, и к бормотанию Эрика из соседней спальни. Ни то ни другое толком разобрать не удавалось, но гул хоть как-то успокаивал.

Последние пять часов оказались сплошной тратой времени. Она успела поговорить с пятью-шестью разными чинами из Виргинского университета, ни один из которых не согласился давать никаких сведений из личных дел неизвестно кому, да еще и по телефону или электронной почте. А Эрик яростно воспротивился, когда она заикнулась о том, чтобы поехать в Шарлоттсвиль лично и попытаться снова пустить в ход заэксплуатированный фэбээровский пропуск. По зрелом размышлении Куинн решила, что Твен прав. Во-первых, она была вовсе не убеждена, что из этой затеи выйдет хоть какой-нибудь прок. Ну каким образом она — или кто еще — сумеет определить, кто именно из сотрудников много лет назад имел доступ к заявлениям абитуриентов? А даже если и сумеет — сколько получит имен? Сто? Тысячу?

А во-вторых, вставал еще и вопрос безопасности. Враги их — кем бы эти враги ни были — имели обыкновение появляться в самых неожиданных местах. Вдруг кто-нибудь уже поджидает ее в университете? После всего, с чем девушка столкнулась за последние несколько дней, эта версия казалась вполне правдоподобной. Более чем правдоподобной. А прежде чем лезть на рожон, хорошо бы раздобыть еще хоть немного достоверной информации.