Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

                 БРОМИЙИгривый, сладострастный?                 ФОТИДА                                                    Безобразный!Вакханке молодой игра пристала -С сатирами без удержу шалить.А мне, старухе, что же было делатьВ ночных неистовствах гетер и знатиПод видом вакханалий, игр священных?То профанация была.                 БРОМИЙ                                         О, нет!Я, Бромий, хоровод водил священный,Веселый и безумный; вы ж плясалиПри свете факелов и звуках флейты,Пьянея от свободы и желанийОргийного неистовства соитий.                ФОТИДАНу, да! В мистерии посвящена яИ знаю оргий высший смысл и тайну,А тут гетеры, разыграв богиньПрекраснейших, развеселились сдуруС поклонниками, впавшими в безумье.А ты им, шут, удачно подыграл.                БРОМИЙК трагедии присовокупив драмуСатировскую, как велит обычай,Ужасное прикрыть веселой сказкой.  ( Укладывается вздремнуть в сторонке.)                  ФОТИДАНет, все твердит, что он не шут, а БромийИ настоящий, то есть сам Дионис, -И бог вина, и бог театра он?А, может быть, и в самом деле правда?Уж больно хорошо все разыграли -Богинь блистательных, как свет, - гетеры,Париса и Елену, - словно в явиПредстали те из древних песнопений, -А после - вакханалья, как весельеБезумное из утра дней и снов.И мне легко, легко, лишь тянет спатьТак сладко, как бывало только в детстве.             ( Потягиваясь, уходит.)


   Парис и Елена выходят из сада.


                  ЕЛЕНАЗдесь никого?                  ПАРИС                           Да разошлись все, видно.                  ЕЛЕНАА было представленье? Или сонПриснился: я - Елена, ты - Парис,Могучего сложения красавец, -То был не ты, а варвар, чуждый мне,Изнеженный, в восточном одеяньи,Весь в кольцах и браслетах золотых,А я была спартанскою царицей,Что мне не нравилось немножко тоже,Не знаю почему.                   ПАРИС                                Играла ты,Однако, превосходно.                   ЕЛЕНА                                         Я играла?                   ПАРИСМы все играли с увлеченьем. Жалко,Что все закончилось. Не будет лучшеУж никогда.                   ЕЛЕНА       ( потянувшись к Парису)                       Игра игрой, пускай,Но наши чувства лишь определились,Парис, во пламени игры и мифа.                   ПАРИС      ( припоминая, с возбуждением)О, да! Ведь там еще случилось нечто.Я видел взор, смеющийся, прелестный...                   ЕЛЕНАЕлены? Иль богини Афродиты?                   ПАРИСНет, Фрины, пусть под видом Афродиты,И сердце вдруг подстрелянною птицейСорвалось вниз, затрепетав крылами, -И я подумал: "То стрела ЭротаМеня сразила!" Обезумел яОт страха, будто при смерти, и счастья,И роль свою играл уж машинально.                   ЕЛЕНАО чем ты говоришь, Парис? Ты бредишь.                   ПАРИСПрекрасней взора и прелестней богиНе видели, а смертные счастливей:Она средь нас, захочет, вот так взглянет,Вся человечность неги и любви!                   ЕЛЕНАУвы! Увы! О, горе мне! Воровка!Ей мало именитых и богатых,Зачем же ей птенец бездомный мой?


Из сада показывается Клиний в сопровождении раба.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное