Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

                  КЛИНИЙА где ж вы были? Вас искали всюду;Уж ночь прошла; вы заигрались явно...И что за вскрики: "Горе мне! Воровка!"?Однако вы играли превосходно.На Дионисиях я как хорегИ автор получить бы мог награду.                   ЕЛЕНАВ чаду любви я не играла рольЕлены из Гомера, а в блаженстве,Как боги, пребывала и любилаПариса настоящего, из жизни,Лелея счастье, дар самой Киприды;А он-то заливался соловьем...Но стоило явиться АфродитеС ее смеющейся улыбкой, Фрине,Хочу сказать, Парис вновь онемел,И ночь блаженства, нашей тайной свадьбы,Чего он домогался, изнываяОт стрел Эрота, похотью телесной,А не любовью к красоте, что в ФринеОн вдруг узрел, забыв тотчас меня,И я покинута столь вероломно,Что слов не нахожу, в досаде, в гневе,Вся в муках, как Медея или ФедраУ Еврипида, я убить готоваДетей? Их нет. Себя? Или Париса?!Когда б не полюбила я егоИ лучше, ярче, как дитя и мужа,Возлюбленного - все в одном лице...                КЛИНИЙ       ( переглядываясь с Парисом)Прекрасно, милая; ты не в себеНемножко; ты устала от волнений;Театр не шутка, это надо знать.                  ЕЛЕНАА он не хочет знать меня, влюбленныйТеперь во Фрину, как в саму богиню, -Клятвопреступник он и святотатец!                 КЛИНИЙЕлена, помолчи, чтоб я в безумьеНе впал с тобою вместе; пусть ПарисТеперь покажет, в здравом он умеИли безумен тоже от любви.                  ПАРИСМы юны, Клиний. В юности все скороСвершается, иль все стоит на месте.Влюбился в Фрину в эту только ночь,Пред тем, ну да, укушенный пчелой,Излеченный от боли поцелуемЕлены, я в нее тотчас влюбился,Она - в меня, и нас Эрот сразилВ саду в послеполуденный наш сон...                КЛИНИЙВо сне иль наяву, не знаешь толком?Хранил ее я, как зеницу ока,А ты, пчелой укушенный, свершилБлагое ль дело, чтоб отдаться страстиК другой, тем изменив и ей, и мне?                  ПАРИСВлюбиться в Фрину вовсе не измена;Ты сам влюблен в нее и не скрываешь.                КЛИНИЙВлюбленный треугольник, как источникВ пещере нимф копытцами сатиров,Затоптан без стыда и взбаламучен, -И что теперь?                  ПАРИС                          Я знаю, что люблюКрасу небесной Фрины.                 КЛИНИЙ                                            Афродиты?                   ПАРИСНу да, как в статуе соединилПракситель женственность и прелесть ФриныС достоинством богини красоты.А что касается Елены? ЯПо-прежнему люблю тебя всем пыломИ жажду обладать тобой - женой лиИли возлюбленной - до срока свадьбы.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное