Очаги ярости (СИ)

— Многообразный мир неживой природы и ксенокультуры. Горы, реки, моря, и такое прочее, включая полезные недра. Есть руда, есть и сидские артефакты, есть закладки для будущих войн — мобильные бункеры. Есть и то, что принёс человек: космодромы, посёлки, шахты, шахтное оборудование. Горы мусора, кладбище кораблей… Да, ещё на орбите важнейший из компонентов системы: мёртвый фильтр для живого под названием «Карантин».

— Ну хорошо. А в подсистему живую?

— Многообразный мир природы живой и культуры живой. Ксенофлора, не очень съедобная. Ксенофауна, обозлённая на человека — всякие там хвандехвары, плоскопузы, саблезубы, шпанки, кондолизы, хнэрки… (Хнэрки не злятся? Да откуда нам знать?). Также — чудовища, существующие единично: Адский Червь. Те чудовища, что уж больше не существуют, от Собачины да Свинючины до Лошадины и Проглота… Кто ещё? Колонисты, пришедшие добровольно и согнанные на каторгу. Их охрана и их «охрана». Угнездившееся над ними начальство: Флорес-Рабен-Флетчер и все-все-все. Дармоеды-учёные (если что, «дармоедами» я их назвать не посмел). Откровенные уголовники, ассасины. Очень странные медики (я так понял, встречаются очень странные, а коли нет, Гонсалес меня поправит).

Между тем и другим — кто-то зомбифицируется. Непонятно, с которой стати, но с позиции целого этот дрейф от живого в сторону неживого может быть понят и даже, пожалуй, наделён позитивным смыслом.

— Позитивным? Я не ослышался? — переспросил Гонсалес.

— Да, как симптом насмерть больной системы.

И Гонсалес признал:

— Верно, удачно сказано! Подтверждаю как врач: что вообще не болит, то бессимптомно и сдохнет.

4

— И шестой вопрос: «что нам делать?», — продолжил Кай. — Собственно, изучать вышеназванные вопросы… — И на минуту задумался. В самом начале своей попытки ответа. Ну ещё бы: самый трудный вопрос. Как до дела доходит, пасуют обычно многие.

— В этой связи, — молвил Кай наконец, — важно наметить ряд путей и приёмов познания, приближающих нас к заявленным выше целям.

— Так познания, или всё-таки действия? — задал вопрос Бенито.

Кай на то:

— Так познание — тоже действие. Первым долгом хотел бы наметить действия познавательные, а к практическим перейти уже после них.

— Ладно. Что же мы будем познавательно делать?

— Постигая проблему зомби на Эр-Мангали, надо помнить: проблема давняя, застарелая. То есть, важный её аспект составляет история: ксеноистория и история человеческая, общепланетная и отдельные жизненные пути... Да, в данном случае — и посмертные тоже.

— Что это значит, история? — хмыкнул Прист.

— Ряд событий на векторе времени: волны, которые были, статистика по посёлкам и людям, впечатления очевидцев, смыслы, последствия, обретённые и порушенные надежды… Всестороннее описание исторического феномена по заявленным выше позициям нам позволит представить его в полноте отношений и связей…

— Погоди, — попросил Гонсалес, — мы ж, как будто, сегодня об истории поговорили…

— Этого мало! — заверил его Гильденстерн. — Опрос участников каждого из событий должен быть максимально репрезентативным, а иначе легко оказаться в плену ограниченного числа прикрывающих суть феномена социальных стереотипов.

— Майк, попроще нельзя? — взмолился Луис Ортега.

Кай давай упрощать. Ортеге не поздоровилось.

5

— Также важным путём постигающего движения, признающего важной специфику Эр-Мангали, будет учёт всякого рода пророчеств, провидчеств, предвосхищений, примет. Сновидений, опять же. Все мы знаем: культуру здешней терранской колонии невозможно представить вне связи с фигкрой Гарриса. Даже те, кто, как я, лично его не застал, непременно застали людей, хорошо его знавших на разных этапах. Это важно, поскольку пророчества трансформировались. Был этап на звездолёте «Антарес», были первые шаги на планете, были попытки использования дара Гарриса в ходе борьбы и интриг между старым и новым начальством, наконец, были также этапы основания Гаррисом секты в Новом Зеоне и ухода в отшельничество…

— Но почему же все эти пророчества так уж важны? — Трентон задал вопрос, по-видимому, риторический. Тон его был исполнен холодного скепсиса, а ничуть не горячего интереса.

Кай ответил (не принял ухода в риторику):

— Если важна история прошлых событий, то важны и пророчества. Ведь они — это тоже история, но обращённая в будущее. Очень многое, что не сбылось (и неизвестно, сбудется ли когда) существует заранее, прямо сейчас, в предвосхищениях Гарриса, ориентирующих людей.

— Даже если он врал?

— Если он врал, но в пророчество кто-нибудь верил, это всё же влияло на жизнь на планете Эр-Мангали. Обогащало новыми смыслами действия…

— Ну а если не верил?

— И тогда оно тоже влияло. Ведь пророчества всё равно структурируют мир и наше сознание. Кто-то, к примеру, готов отрицать структуры, но при этом не может о них не знать. «Я не верю!» — кричит человек. «А во что ты не веришь?» — «В это, в вон то, и в вот это». Ну так вот, наше знание некоторого содержания может быть понадёжней формального недоверия.

Тут включился водитель Олаф: