Очаги ярости (СИ)

Основной же допросный зал для свидетелей расположили в глубокой яме, в самом низу Северо-западного ствола — из такого расчёта, чтобы свидетелей приводили на самое дно, а почтенную публику можно было провести на опоясывающую галерею. На особой высокопрочной цепи в яму для честных свидетелей можно было спускать Призму Правдивости, хорошенько завёрнутую в мешок (кто не знает, что к ним спускается, тому и не надо!). Важно, впрочем, не дать никому из свидетелей до артефакта допрыгнуть (ибо ценная вещь, мало ли что сгоряча сотворят!), потому от голов находящихся в яме до Призмы должно ещё соблюдать дистанцию (где-нибудь метра три чётко по вертикали).

И вместе с тем до приличного общества, расположенного на галерее, действие Призмы Правдивости добивать не должно. Что удобно, сама галерея достаточно высоко. Там метров двадцать пять только по вертикали, то есть, вряд ли кого-то зацепит. Может, самых чувствительных, но в руководстве колонии слишком чувствительных нет. Уж наверное, ха-ха-ха, не в столичном посёлке Новый Бабилон.

Ну а вся вышеприведенная диспозиция была призвана обеспечить что? Два момента: обязательную правдивость среди нижней группы людей, которую будут опрашивать, и возможность солгать среди верхней группы, люди в которой показание нижних должны без помех судить.

Постепенно (не сразу) Рабен определялся и с составом обеих групп. В нижнюю, неуютную в целом группу, по размышлении здравом вошли люди такие: Руис Перейра, главный охранник с моста перед Бабилоном; Олаф Торвальдсен, тот из водителей вездехода, что, как известно, Родригесу наиболее предан; новозеонский фанатик по имени Братец Бартоломей (вот с какими людьми Ризенмахер якшается!); Барри Смит, бывший начальник охраны всей Ближней шахты (вся изюминка в том, что на этом посту неудачника Барри снова сменил Мендоса!); Каспар Шлик, археолог из Башни учёных (место ему, коли честно сказать, наверху, но в социологии есть показатель репрезентативности выборки, потому-то есть смысл обеспечить и в нижней группе представительство от людей достойных… А в довесок — немножечко шушеры. По мелочам.

Что здесь важно? В нижней-то группе попадаются люди, про которых любому известно заранее, что добровольно свидетельствовать против людей Бенито не согласятся и никогда, и ни за что. Таковы Олаф Торвальдсен и ещё Барри Смит, отстранённый с поста у Стэнтона ради Мендосы. Весь комизм заключается в том, что добровольно свидетельствовать им и не надо. Будут они это делать недобровольно: позаботится Призма.

Ну а далее, как минует черёд всех свидетелей, точно там же, внизу, есть возможность расположить главного обвиняемого. Не Родригеса, нет, но его, так сказать, основной «мозговой центр», то есть парня по имени Бьорн Ризенмахер. Будет весело поглядеть, как этот хитрый лисёнок станет свидетельствовать против себя самого. Поучительное ожидается зрелище!

Что касается группы, которая будет верхней, здесь состав может быть относительно произвольным. Обязателен кто? Разумеется, Флорес. Потому что ведь он самый главный на Эр-Мангали, весь основной спектакль разыграется ради него. Далее, обязателен Флетчер — важная бабилонская шишка из числа старой гвардии поселковых силовиков. Далее, обязательны также и люди Флетчера — пара следователей (Годвин и Мак-Кру), ведь они-то и будут официально вести дознание. Также Рабен, Маданес и Диас — это не обсуждается. Разумеется, и Мендоса. Представительство Башни Учёных (лучше всего, чтобы великий магистр Бек). И желателен очень Бенито Родригес в роли мальчика для битья. Остальных — ну, досыпать уже по вкусу. Это сделать ведь можно и в самый последний момент.

8

Ну а что получилось? А вот что. Рабен старательно звал Родригеса к Флоресу на совет, а при том его люди находились на низком старте. Ну ещё бы: ведь предстояло похитить и отдельных особых свидетелей, и обвиняемого. Вышло, однако, что родригесовых людей было по одному невозможно раздёргать. Как их забрать, этих Торвальдсена с Ризенмахнром, если в штабе Бенито продолжается совещание? Силовой-то сценарий вряд ли сильно поможет. Да и почерк у Рабена не силовой. Мягкая сила.

Надо признать, Рабен малость запаниковал. Чуть не принялся отменять гениальную операцию. Но издержки (из них основная: что подумает Флорес?!), как обычно, принудили взять себя в руки.

В самом деле, достаточно поменять не так уж и много — и маховик гениального плана ещё закрутится.

Просто не торопиться. Для начала — спокойненько объявить перерыв в заседании, чтоб хорошо поразмыслить. Далее — вдруг проявить снисхождение к бедняге Бенито — и отпустить его с начальственного заседания на родное, своё. Флорес в таком убедительней Рабена, надо его попросить. Сам не захочет, так передаст через Торреса. Мол, иди-ка, Бенито, спасибо тебе, что пришёл.

Выигрыш в чём? При Родригесе мало что сказано. Заседание «выездное» — это совсем ни о чём. Важно, Лопес не проболтается, он основное проспал, а остальные в совете — для Бенито совсем не сторонники.