Очаги сопротивления

Позднее, выходя из трамвая, он мысленно устыдил себя за то, что схоронил в канаве такой великолепный мотоцикл. Немного труда, и из него вышла бы машина что надо. Об этом подумал, и еще о том, что он сделает с Паучиной, если их пути еще когда-нибудь сойдутся, что было маловероятно. Затем он поразмыслил над собственным положением. Ховик теперь был строгим и трезвым; веселье оборачивлось прямо противоположными последствиями.

Теперь им известно, что он в Окленде, и начнется розыск. И уж после всего содеянного искать его будут всерьез.

Если разобраться, остается одна возможность, и даже гадать наперед нельзя, хороша она или плоха. Ничего не остается, кроме как попробовать и убедиться.

Джудит

Вечеринка теснилась на каждом квадратном сантиметре полезной площади гостиной и столовой, втекала и вытекала из кухни и туалета, и исходя из контингента собравшихся, по мере возможности использовала темноту обеих спален. Она бряцала стаканами, кубиками льда, стряхивала пепел на ковер и временами спешила в туалет. Она вся разом говорила и смеялась на разные голоса, шептала и заряжала кассеты; пила, пожевывала, курила и нюхала разные вещества, чем совершенно расшатала нервы двум обитающим здесь сиамским кошкам, которые поквитаются позднее тем, что нагадят на ковер.

Присутствовало тридцать четыре человека — для уровня собравшихся грандиозный светский раут (до каких же высот надо дойти, чтобы в таком квартале получить жилплощадь, способную вместить стольких сразу!). Хозяин — можно сказать, до неприличия преуспевший на изобретении и внедрении новых компьютерных игр — вызывал особую ярость тем, что вился между гостями, извиняясь за тесноту. Естественно, его дружно ненавидели. Но если уж на то пошло, здесь никто никому особо не симпатизировал; список приглашенных и составлялся из соображений взаимной неприязни.

Джудит стояла у двери в кухню и смотрела, как человек по имени Костелло разговаривает с парой чутко внимавших ему молодых людей в одинаковых темных костюмах, и устало думала: «Боже ты мой, и чего ему здесь надо? У этих двоих вид Розенкранца и Гильденстерна с техническими дипломами. Если наши основные силы состоят из таких вот, президент может спать спокойно!»

Тем не менее Костелло настоял, чтобы она пошла с ним, практически вытащил ее из крохотной квартирки на том конце города, твердя, что ему нужна пара, хотя бы для виду, в качестве ширмы для явки на это нелепое сборище. Изначально все звучало логично, но по приходу он словно забыл про нее и пустился кочевать от одной стайки к другой с бокалом в руке (похоже, никто, кроме Джудит, не замечал, что он из него даже не пригубил), всем своим круглым раскрасневшимся лицом излучая цепкую общительность.

— Козлы! — высказал он мнение, приблизившись к Джудит. — Скучные псевдоинтеллектуальные посредственности, на девяносто девять целых девять десятых. Не знают, куда девать свои деньги, добытые, как правило, сочетанием слепой удачи, родственных связей и расчетливым жополизанием, хотя каждый считает свой достаток доказательством того, что он состоялся как личность; делает их «победителями», как они себя горделиво именуют, в отличие от «неудачников». Неимоверно безграмотны во всем, хоть чуть-чуть выходящем за самое обыденное, но все равно резонерства хоть отбавляй. — Костелло вздохнул. — Млеют от собственной храбрости, пуская по кругу самокрутку в ванной или бросая крамольные фразы, перевирая все, от Мао Цзэ Дуна с Че Геварой до Хью — Бог ты мой! — Хефнера. Думаешь, я не знаю?

— И чего тебе тогда надо?

— Чего ради я отираюсь среди этих заевшихся олухов? Потому что, дорогуша, революционно-подрывная деятельность не годится ни к черту по всей стране. И наоборот, если не учитывать пропаганду, с нашей и с их стороны, последний год мы мало чем занимаемся, кроме пустого фразерства. Среди людей ходят разговоры о движении Сопротивления, но, скажу я тебе, движение-то ничтожно слабо, как у той Алисы с королевой из сказки, мы все бежим на месте. И теряем наших лучших людей. Дэвид был не единственным.

Имя упало между ними внезапно брошенным камнем.

— Конечно, — продолжал он, словно не замечая, — здесь обязательно отирается хотя бы один осведомитель из Управления, поэтому действовать в открытую довольно рискованно. Вместе с тем Управление прекрасно знает, что эти трусоватые вундеркинды кроме как на болтовню ни на что не способны, так что едва ли подошлют утку первого разряда. Потому хотя бы просто вычислить осведомителя — уже существенный прогресс. — Костелло нахмурился. — По правде говоря, нынче все что угодно, любую мелочь можно считать прогрессом. Даже если из эдакого сборища можно выжать хоть что-то для себя полезное, это уже стоит того, чтобы посетить их с полсотни.