Очарован наповал

— Знаешь, когда это в последний раз случалось в самолетах? Да никогда! Никогда моим ногам не хватало места. Вот что значит быть богатым? Это когда хватает места всему твоему телу?

Как наставник конкурсанток Дев обычно летает эконом-классом, поэтому сейчас с радостью заказывает бесплатную «мимозу». Скайлар и Джулс сидят на сиденьях с другой стороны прохода. Этим рейсом летят только они вчетвером. Выездная съемочная группа уже две недели готовила съемки в Новом Орлеане, Скайлар встретится с ними сразу по прибытии. Остальной персонал и десять конкурсанток вылетят сегодня же, но позднее, чтобы Чарли получил дополнительное время для адаптации.

Утешает Дева лишь то, что Морин Скотт на съемках выездных этапов не присутствует. Она остается в Лос-Анджелесе с монтажерами-редакторами, чтобы смонтировать первые несколько эпизодов. Четыре следующих недели она не будет терзать Дева своими фальшиво-приторными улыбками и откровенной манипуляцией участницами.

Стюардесса протягивает Деву горячее полотенце, а тот, судя по виду, в полном недоумении: зачем оно. Протянув руку, он кладет полотенце Чарли на лоб. Пару диких, совершенно безумных мгновений пальцы Дева касаются лица Чарли. Тот их отталкивает.

— Прекрати, я же спать пытаюсь.

— Спать?! Как ты сейчас можешь спать?!

У Дева непостижимый уровень энергии для человека, который, судя по беспокойному расхаживанию за стеной, не спал прошлую ночь. Дев дергает коленом, нетерпеливо барабанит по подлокотникам и, щелкнув застежкой ремня безопасности, встает пройтись, вероятно, просто от нечего делать.

Чарли рад любой Дево-передышке. Не то чтобы физическая отстраненность помогала. Чарли пробовал. Он пробовал избегать Дева, он старался не бывать с ним наедине, не смотрел на него, не прикасался к нему. Пробовал-старался, а не думать о Деве не мог.

А вчера вечером, когда они оказались наедине в туалетной кабинке, Чарли пытался потереться о Дева прямо в разгаре панической атаки.

Страшно то, что Чарли не понимает, что все это значит. Влечения к мужчинам он точно прежде не испытывал. Такое развитие событий Чарли не беспокоит, хотя виновником конкретного этого сексуального пробуждения он предпочел бы видеть человека, который не является его продюсером.

Нет, скорее, дело в том, что Чарли понятия не имеет, каково влюбляться хоть в кого-нибудь. Он способен эстетически ценить красоту других людей, он очаровывался интеллектом женщин — восхищался ими, уважал их, испытывал смутное желание интимности и близости, которое никогда не мог осуществить. Но по-настоящему женщину он прежде никогда не хотел, его сексуальные фантазии с участием женщин, как правило, абстрактные и аморфные. Сам Чарли в них даже не вовлечен.

Но это — это нечто совершенно другое. Это кажется пьянящим, безудержным, и в каждой фантазии фигурирует сам Чарли. Чарли и Дев.

Если проблема всегда была именно такой — если отношения у него не складывались просто потому, что он встречался с представителями не того пола, — разве сам он уже не понял бы, в чем дело? И ведь не то чтобы у него не было шансов закрутить роман с мужчиной. К нему подкатывают представители обоих полов, и некоторые мужчины из самых лучших побуждений сообщали ему, что он стал бы очень успешным геем, что бы это ни значило.

Когда-то, признавшись в пансексуальности, Париса добавила, что всегда это чувствовала, но долго подавляла. У Чарли ситуация иная. Он в себе ничего не подавлял.

Ну, по факту, конечно, подавлял. Но не это. Тягу к мужчинам он в себе не подавлял. Или подавлял?

Перед мысленным взором возникают образы. Вот он, шестнадцатилетний, впервые встречается с Джошем Ханом в комнате общежития и затягивает рукопожатие. Потом вспоминается, как обзывали его братья, когда он плакал из-за грязи и микробов, и как оскорблял отец, пока Чарли не научился плакать внутри себя и, возможно, подавлять «это», даже не узнав, что «это» такое.

— Эй, из-за чего штопоришь сейчас? — спрашивает Дев, проскальзывая обратно на сиденье.

— Я не штопорю.

— Я знаю твое штопорное лицо.

— Ну, тогда забудь его обратно.

— Не могу. Оно слишком выразительно. — Дев протягивает руку, вытаскивает айпод у Чарли из уха и мерзким образом засовывает в ухо себе. — О-па! Вот уж не подумал бы, что ты фанат Долли Партон.

— Эту песню любят все, — парирует Чарли, когда в Jolene начинается припев. Дев согласно кивает и откидывается на спинку сиденья.

Если бы судить исключительно по поведению Дева, Чарли не предположил бы, что двенадцать часов назад этот человек обнимал его, помогая справиться с паникой. Он не предположил бы, что Дев гладил его по голове, называл «солнышком», а еще… нет, последнее ему наверняка пригрезилось, ведь Дев держится как ни в чем не бывало. Если бы во время их объятий случилось то самое, Дев не вел бы себя так бесцеремонно. Вот только порой…

Порой Чарли мерещится, что, возможно, только возможно, его дикие чувства не так уж односторонни. Что, возможно, за горячим желанием Дева влюбить его, Чарли, в Дафну Рейнольдс скрыто что-то другое.