Очарование первой любви

— На две-три недели. А потом плывем на Корсику. А ты надолго приехал?

— На все каникулы. Я учусь в колледже в Штатах. А ты где учишься?

Они спустились с холма и пошли по широкой тропе к пляжу.

— Нигде, — ответила Энни. — дядя Барт занимается со мной по школьной программе. А потом я сдам экзамены экстерном. Я уже на два года опережаю своих сверстников, — гордо добавила она.

— А сколько тебе лет? — поинтересовался Ван. Он был высоким — совсем как дядя Барт и смотрел на нее сверху вниз.

— Девять лет и три месяца. А тебе?

Юноша улыбнулся.

— Почти девятнадцать. А что случилось с твоими родителями?

— Мой папа работал на телевидении. Он делал репортаж о войне в Африке, мятежники захватили их с оператором в заложники, а потом убили. Это было еще до моего рождения. Мама умерла два года спустя; я ее совсем не помню. Других родственников не было, и тогда дядя Барт меня удочерил. Первым делом он научил меня плавать — чтобы я не утонула, если вдруг свалюсь за борт. А ты умеешь плавать?

— Учился в школе, но не могу сказать, чтобы мне это нравилось. Я люблю компьютеры. Твой дядя научил тебя обращаться с компьютером?

Энни помотала головой.

— Без компьютерной грамотности в наше время далеко не уйдешь! — важно заметил Ван. — Если хочешь, могу дать тебе несколько уроков.

— И что же это за девочка? — с любопытством спросила старая графиня, приподнимаясь на подушках. Она лежала в огромной кровати под балдахином на резных столбиках. — Хорошенькая?

— Да нет, не сказал бы... Но очень смышленая. Ей всего девять, а рассуждает как тринадцатилетняя! Теодора, — обратился он к ней (графиня не разрешала называть себя бабушкой), — что, если я поплыву с ними до Корсики, а оттуда вернусь на пароме?

— Отличная мысль, — заметила графиня, с нежностью глядя, как правнук уплетает за обе щеки спагетти. — Нельзя же все свое время проводить за компьютером! Это и для здоровья вредно — по многу часов в день просиживать неподвижно, уставившись на экран.

Правнук улыбнулся ей в ответ. Этот тощий долговязый парнишка с каждым годом все больше напоминал графине ее давно умершего мужа Джованни — неотразимого итальянского аристократа, который много лет назад отправился в Нью-Йорк, чтобы найти себе богатую невесту и с помощью ее приданого вернуть родовому гнезду былую славу...

Прошло шестьдесят пять лет, и звезда Оренго закатилась вновь. Скоро, совсем скоро дворец потеряет хозяйку, и какие-нибудь предприимчивые дельцы, выкупив у наследников полуразрушенное здание, перестроят его под отель или пансион.

Такая судьба рано или поздно постигнет все старинные особняки. Мысль об этом разрывала графине сердце, но выхода она не видела.

Никто из ее американских родственников не интересовался дворцом. Разве что Ван; но он был слишком молод, чтобы спасти Оренго от печальной участи. Среди его американских предков были предприимчивые люди, сколотившие себе громадные состояния, но Ван, похоже, не унаследовал от них деловую хватку. Он умный мальчик, но не может сосредоточиться ни на чем, кроме своих компьютеров... Быть может, лет через двадцать он и добьется успеха. Но тогда будет слишком поздно...

Утром своего шестнадцатого дня рождения Энни готовила завтрак в камбузе, как вдруг услышала знакомый голос. Выбежав на палубу, она увидела Вана: тот стоял на берегу с рюкзаком на плече.

Сердце Энни подпрыгнуло от радости. Она и не подозревала, что Ван помнит о ее дне рождения, но он вспомнил, и его появление стало лучшим подарком на свете.

— Барт, присмотри за сковородкой, ладно? — крикнула она дяде. — Я спущу трап для Вана!

Через несколько секунд старая деревянная лесенка коснулась прибрежной гальки. Ван скинул башмаки и поднялся на борт.

За семь лет он изменился не меньше Энни. Долговязый паренек с костлявыми плечами и выпирающими ребрами превратился в зрелого мужчину, худощавого, но крепкого и отлично сложенного.

Отчасти за это следовало благодарить Барта. Старый моряк научил юношу лазить по мачтам и ставить паруса, посвятил в тайны водных лыж и виндсерфинга. Именно на шхуне Барта Ван каждый год по крайней мере на два месяца отрывался от книг и любимого компьютера, чтобы вволю надышаться морским воздухом.

— Привет, как жизнь? — поздоровался он.

— Отлично! Какой приятный сюрприз! Когда ты приехал?

— Вчера вечером. Было слишком поздно, чтобы идти к вам. Теодора сказала, что вчера ты была в палаццо, писала для нее письма.

— Да, из-за артрита она не может держать в руках ручку. Но, мне кажется, в последнее время она немного повеселела. Ты надолго приехал?

— Я пробуду здесь всего двое суток. В четверг мне надо вернуться в Париж.

— Стоило ли приезжать на такое короткое время?

— Есть причина... Привет, Барт, как живешь? — И он тепло улыбнулся старому моряку.

Поднявшись на борт и пожав руку дяде Барту, Ван снова повернулся к Энни: