Очарование первой любви

— Хорошо, буду откровенен, — ответил наконец Грег. — Я его не уговаривал, он сам предложил дать интервью, но на определенных условиях.

— Каких же?

— Во-первых, он согласен говорить только с Энни Ховард. Очевидно, видел какие-то твои материалы, и они пришлись ему по вкусу.

— Вот как?! А еще?

— Потребовал письменного обязательства, что перед публикацией мы предъявим ему текст, он сможет внести в него любые исправления, а также наложить вето на публикацию, если результат его не удовлетворит.

— И ты согласился? — изумленно воскликнула Энни.

— А что мне оставалось? Не переживай, детка: я уверен, твоя статья ему понравится. Читатели в восторге от твоего стиля. Ты умеешь говорить правду так, чтобы никого не обидеть.

— Я бы на это не поставила, — спокойно ответила Энни, хотя внутри у нее все кипело.

— Но ведь он специально просил прислать тебя! — напомнил Грег.

— Может быть... ладно, позвоню позже.

Взяв напрокат автомашину, Энни неторопливо ехала по знаменитому Променад-дез-Англе, присматриваясь к городу и его обитателям. По тротуарам шли люди в ярких летних нарядах — одни выгуливали собак, другие бегали трусцой, третьи просто наслаждались теплом, свежим воздухом и солоноватым запахом моря. С гиканьем проносились подростки на скейтбордах, на дорогу падали кружевные тени пальм. Энни вдруг почувствовала, как скучала все эти годы по пестрому, шумному, суетливому миру Средиземноморья.

Когда-то этот мир был для нее родным...

ГЛАВА ВТОРАЯ

С тех пор, как «Мечта морей» бросила якорь в тихом заливе у подножия холма, на вершине которого возвышался величественный палаццо Оренго, Энни целыми днями пропадала в огромном запушенном парке.

Старик Лучо, служивший у герцогини садовником, рассказывал дяде Барту, капитану «Мечты», что парк занимает сорок пять гектаров. Так что скучать Энни не приходилось. Были у нее здесь свои излюбленные местечки, и самое любимое — беседка над морем, откуда открывался вид на берега двух стран — Французскую Ривьеру на западе и Итальянскую Ривьеру на востоке.

Крышу беседки поддерживали резные колонны розового мрамора, густо оплетенные плющом, в начале лета беседка утопала в бледном пурпуре цветов.

Однажды жарким летним полднем, пока дядя Барт дремал у себя в каюте, Энни сидела на перилах беседки и брала интервью у доньи Софии, королевы Испанской. Это была ее любимая игра: в мечтах Энни уже проинтервьюировала всех знаменитых женщин мира.

Энни никогда не задавалась вопросом о том, какую профессию выбрать. Журналистика была у нее в крови: ее дед издавал еженедельную газету, отец снимал острые политические репортажи и погиб во время командировки в Африку, а дядя сотрудничал в журналах, посвященных морскому делу.

Энни задавала вопросы вслух и сама же на них отвечала. Никто не слышал ее, кроме любопытных ящерок, сновавших вверх-вниз по колоннам.

— Скажите, ваше величество, чем бы вы хотели заниматься, если бы не были рождены принцессой?

Придумать ответ Энни не успела — сзади вдруг раздался незнакомый голос:

— Ты кто такая?

От неожиданности Энни едва не свалилась с перил.

У входа в беседку стоял незнакомый юноша в белой футболке, темно-синих джинсах и коричневых замшевых ботинках. Смуглый и черноволосый, как все соседские мальчишки, но ни у одного итальянца Энни не видела таких небесно-синих глаз.

— Я Энни Ховард. А ты кто?

— Ван Карлайл. Привет!

Энни соскользнула с нагретого солнцем камня. Парень подошел к ней и протянул руку.

— Извини, что напугал. Ты, должно быть, с той шхуны, что стоит в заливе? Лучо мне о тебе рассказывал.

— Ты — родственник Лучо?

— Нет, той старой леди, что живет в палаццо. Правнук.

— Я ее никогда не видела, — призналась Энни. — Лучо называет ее lа contessa. Она в самом деле графиня?

— Да, настоящая графиня, хоть родилась в Америке, как и я. Ей восемьдесят три года, и она почти не встает с постели.

— Ты американец? А говоришь как англичанин!

— Это оттого, что у нас с сестрой была няня-англичанка. Моя мама — итальянка, папа — американец, и уже девять лет я живу в Риме. А теперь расскажи о себе.

— Я сирота, — начала Энни. — Но вовсе не такая несчастная, как сиротки в книгах. Даже наоборот: если б родители были живы, я сидела бы дома. А мне гораздо больше нравится плавать на «Мечте морей» с дядей Бартом! — Она взглянула на часы. — Пора пить чай. Хочешь познакомиться с дядей Бартом? Он очень интересный человек. Весь мир повидал! А я — только Средиземное море.

— Никогда раньше не встречался с моряками. Лучо говорит, вы уже не в первый раз швартуетесь у нас в заливе?

— Мы бываем здесь каждый год. Стоянки в портах нам не по карману, — призналась Энни. — Поэтому останавливаемся в небольших бухтах. La contessaразрешила нам пользоваться пляжным домиком; там есть туалет и душ, а все остальное найдется у нас на яхте. В благодарность за гостеприимство мы помогаем Лучо в саду.

Собственно, помогала одна Энни, и толку от ее помощи было не слишком много, но об этом девочка тактично умолчала.

— И надолго вы здесь останавливаетесь? — спросил Ван.