Очарование тайны. Эзотеризм и массовая культура

Скрытые манипулятивные функции радикального предательства проявляются в двойной нумерации Трисона, или трехточечного извращения. Трисон появляется как ухмыляющаяся голова креста Ахта, который одержим треугольником. Не следует забывать о зловещем направлении этой панорамы: крест Ахта – это также демонограмма палеопетрологии и ее операциональной политики [polytics]. Трисон подпитывается одновременно и невообразимо древними машинами-чудовищами, лабиринтами извращений и конкретной прагматикой предельного бунта и субверсии, прорастающих из установленных оснований религиозных режимов275.

Что это? Текст безумного конспиролога, новомодный философский трактат, постмодернистское художественное произведение, организованное по принципу «писатель приносит слова, а читатель смысл», или нечто иное? В случае «Циклонопедии: соучастия с анонимными материалами», а именно так полностью называется книга Негарестани, с уверенностью утверждать что-то сложно, но принадлежность автора к традиции спекулятивного реализма, участие в группе известного философа Ника Лэнда (некоторое время Негарестани даже считали псевдонимом Лэнда) и продвижение этой книги как философского хоррора задает вполне конкретный контекст для ее прочтения, и все же большинство комментаторов говорят и пишут о ее сюжетной линии, какой бы странной она ни выглядела, не пускаясь в анализ того, как этот текст сделан.

Формально «Циклонопедия» построена как классический постмодернистский опус: структурно это текст, вложенный в другой текст, в свою очередь состоящий из разрозненных заметок, обрывков мыслей, аннотаций, переводов, насыщенных интертекстуальными отсылками и узнаваемыми культурными образами. Сюжет начинается с истории молодой американки, отправившейся в Стамбул для первого знакомства с виртуальным ухажером. Встретить его так и не удается, зато она, поскитавшись по городу, находит в снятом для нее номере множество странных вещей, среди которых и текст «Циклонопедии»; его она по возвращении на родину решается издать276. Далее вступление прекращается, и читатель погружается в сложнейший текст, в общем виде идею которого можно передать следующим образом. Некая сетевая команда пытается восстановить систему мысли исчезнувшего археолога Хамида Парсани, для этого она группирует его тексты, прибавляя к ним собственные заметки и некоторые материалы американских военных, сражавшихся в тех же местах, где проводил изыскания археолог. Исходя из заметок Парсани оказывается, что Ближний Восток – это не географическая локация, а единая сущность, нефть – не топливо, а «теллурианский поток»277, смазка, возникшая вследствие процесса разложения трупа бога, «похороненного земного гниющего солнца, источающего черное пламя…»278. Соответственно, весь современный нефтяной капитализм – это питание трупом бога, вовлекающее все человечество в подобие черномагического культа, управляемого неким подземным Сгустком, влияние которого через машины нефтедобычи глобально. Тут в ход идет разветвленный конспирологический нарратив, сводящийся к следующей фразе:

Нефть как углеводородная трупная жидкость – сама по себе смертная сущность, которая была источником идеологий петромасонских орденов и их политик – от ОПЕК и агентов Войны с Терроризмом до левацкого постмодернизма279.

Сама земля по преимуществу полая, и в этих полостях обитают хтонические существа, описываемые Лавкрафтом как Древние. Все религии – продукты изначального солярного культа умершего бога и в своей основе покоятся на процессе его эксгумации. Пыль, нефть и пустота – конституенты Ближнего Востока, поэтому победить его терроризм невозможно, ибо весь современный капитализм уже и так проводит его черные инфлюенции. Таким образом, приписываемый Парсани текст представляет собой безумное откровение о мироустройстве, призванное перевернуть мировоззрение читателя или хотя бы сильно его поколебать.