Очарованная

Он казался высеченным из мрамора, Давид Микеланджело построен в четыре раза больше. Все его мускулы были сжаты от желания и скованы железной силой воли, но глаза были свирепы. Его зрачок распахнул их настежь, так что ярость его желания выплеснулась наружу, написав грязные слова, наполненные его намерениями, на моей покрасневшей коже.

— Пожалуйста, Мастер, — сказала я, нерешимо. — Пожалуйста, трахни меня.

Все его большое тело содрогнулось, а затем он забрался на кровать, поправляя наручники на моих лодыжках, чтобы было больше провисания между моими ногами и стойками. Я вздрогнула от ощущения, как его грубые руки скользнули под мою задницу, чтобы поднять ее в воздух, а затем он наклонил голову и обхватил губами мою набухшую киску.

Я могла видеть, как он пирует на мне, с того места, где я лежала, а также глядя в зеркало. Его гордое плечо напряглось от силы, когда он держал меня наверху, его сильные ноги упирались в кровать, так что он мог нависать надо мной и вонзаться в меня своим языком.

Он трахал меня вот так, своими губами, его зубы касались моего клитора так, что это было так красиво, что моя кожа чувствовала себя так, как будто она вот-вот разорвется на части. Я бессмысленно прижалась к его рту, неконтролируемые звуки удовольствия лились из моего рта. Он использовал два пальца, чтобы широко растянуть меня, грубо работая в моем влагалище и снаружи, пока не смог добавить третий, а затем, несмотря на то, что я кричала, четвертый.

Я хотела быть заполненной им до краев, использованной до тех пор, пока у меня не останется ничего, что я могла бы ему дать. Словно прислушиваясь к моим мыслям, он уперся моими бедрами в свои плечи и провел другой рукой по моему анусу, проводя пальцами по влажному от секса бутону, прежде чем согнуть большой палец внутри с ярким хлопком боли.

Свет в моей голове пронзил мое тело подобно сверхновой, погрузив меня в золотое забвение. Я кончила так сильно, что существовала только как лопнувшие частицы, неплотно скрепленные требовательными руками Александра и его талантливым ртом.

Мой разум все еще парил, моя киска все еще дергалась, когда он вонзил свой толстый член прямо в конец моей киски. Мои ошеломленные глаза закружились в голове, а затем остановились на зеркале, на его плечах, отражавшихся в нем.

Я видела, как его ягодицы, резные и полные, как совершенные полумесяцы, изгибаются, когда он входит в меня. Мне хотелось, чтобы мои руки были свободны, чтобы я могла обхватить его и почувствовать силу и гибкость его золотистой кожи под моими прикосновениями.

Он толкнул меня дальше в кровать своими бедрами и широко развел мои ноги, положив ладони на внутреннюю сторону бедер.

Я была непристойно показана в зеркале, и я поняла, что это было его намерением, поэтому я могла наблюдать, как его румянец погружается в мою блестящую розовую киску с каждым сильным толчком его бедер.

Я закричала, когда его кончик уперся в мою матку, и от этого удара мой разум по спирали унесся еще дальше в открытый космос. Мой оргазм продолжался и длился, медленно смягчаясь, как прилив после цунами, пока я не обмякла, но осознавала, что Александр лежит на мне сверху. Снаружи моя киска ни за что не цеплялась, пока его член все еще лежал на моем бедре.

Я хотела возразить, что он не кончил, потому что почему-то это казалось мне жизненно важным. Была ли я послушной, если мой Мастер не пришел к финишу?

Но потом я заметила, что он гладит меня по волосам.

Я застыла, мое дыхание остановилось в легких, как янтарь.

Мои глаза рыскали по его лицу в поисках ответа на нежность, но все, что я нашла, это совершенную симметрию его аристократических черт, пухлость нижней губы и изгиб ее верхней части. Его сильная челюсть была покрыта щетиной, словно хлопьями чистого золота, а его длинные ресницы выглядели как шипы из драгоценного металла над его грозовыми облаками.

Я ничего не могла прочитать на его лице.

Если бы он этого не хотел, там бы никогда ничего не было.

Я никогда не видела человека с лицом, настолько похожим на маску.

По правде говоря, это заставило мое чуткое сердце сжаться из-за него. Что за жизнь, которую он вел, делала его таким отстраненным, таким бессердечно замкнутым?

— Я никогда не видел более пытливых глаз, — пробормотал он, глядя на меня сверху вниз. — Золотой палимпсест вопросов. Что ты сначала спросишь у ястреба, Мышонок?

— Почему ты не пришел за мной? — спросила я, хотя вопрос обжигал меня, вылетая из горла.

Его улыбка медленно расползалась по лицу, и он был достаточно близко, чтобы я могла видеть, как его глаза из оловянных стали светло-серыми и как они зацеплялись с одной стороны его рта и тянулись к другой.

Боже, но он был таким красивым зверем.

Я думала, что знала красоту раньше, но она никогда не была похожа на его. Никогда не было такого красивого, настолько сильного, что глазам больно, и такого потрясающего мужчины, что он мог бы использовать свою красоту в качестве оружия.