Очарованная горцем

Джон украдкой оглядел его спутников. Все четверо до сих пор не проронили не звука и даже, казалось, избегали встречаться с ним глазами. Сунув поднос под мышку, Джон озадаченно почесал в затылке.

— Сдается мне, джентльмены, вы не здешние, — пробормотал он.

Взгляд холодных серых глаз, казалось, ощупывает его лицо.

— Почему ты так решил?

— По тому, как вы говорите… малость не по-нашему. В жизни не слыхал такого странного говора, как у вас, сэр.

— Скажи мне, старик. — Отставив в сторону кубок, мужчина посмотрел Джону в глаза. — Не останавливалась ли тут леди, которой требовался ночлег на пару дней? Она — супруга моего хозяина, удрала от него. Возможно, эта дама была одна. Не исключено, что она могла быть одета в платье послушницы, — добавил он. — Или монахини.

— Так вы ищете монашку? Да еще путешествующую одну? — Негромко хмыкнув, Джон сложил руки на животе, подумал немного, потом нерешительно поскреб в затылке. — Не… монашки не было, — помотал он головой, — зато проезжали несколько человек, все верхом. Я тогда ничего такого не подумал — в конце концов, за последние две недели в сторону Англии проехало много народу, но вот теперь, когда вы упомянули о монашке…

— Да?

Забыв о виски, незнакомец впился взглядом в Джона.

— Ну… был тут еще один отряд, да только ехали они в другую сторону, к аббатству.

Вскочив на ноги, незнакомец метнулся к нему, словно коршун, почуявший добычу.

— В сторону аббатства, говоришь? Куда?

Почувствовав, как у него мигом вспотели ладони, Джон утер фартуком лоб. Ему вдруг показалось, что в жарко натопленной комнате стало зябко. На миг в комнате повисла напряженная тишина.

— Думаю, они ехали в Курлохкрейг, это поблизости от Эршира, — запинаясь, пробормотал Джон.

Взгляд его невольно метнулся к лестнице. Нет причины бояться, твердил он себе. Ему и раньше доводилось сталкиваться с наемниками, и не раз. Сейчас они допьют свое виски, он расскажет им все, что знает, а после выпроводит их за дверь.

Незнакомец придвинулся ближе. На губах его снова играла добродушная улыбка.

— Ты здорово помог нам, старик, — кивнул он. Потом повернулся к одному из своих спутников. — Маартен, скачи на юг, собери остальных наших людей, которые остались в лагере. Скажи им, чтобы бросили поиски, и приведи их сюда, в Эршир. Я буду ждать вас тут.

Джон, приободрившись, снова обрел способность нормально дышать. И тут вдруг взгляд незнакомца метнулся к лестнице, которая вела наверх.

— Там, наверху, есть еще комнаты? — отрывисто спросил он.

— Только моя, добрый сэр. А сейчас, боюсь, я очень устал. Просто с ног валюсь, так что если вы не возражаете…

— Ты ведь не станешь обманывать меня, друг мой? — Мужчина, шагнув к Джону, положил руку ему на плечо. Горячее дыхание обожгло старику щеку, и ему вдруг непонятно отчего стало страшно. — Особенно после того, как я хорошо заплатил тебе?

— Конечно, нет.

— Кто еще там, наверху?

— Только… только моя жена, Милли, добрый сэр.

— Я тебе верю, — шепнул незнакомец Джону на ухо.

Старик трактирщик не успел заметить, как зловеще сверкнул кинжал, зато хорошо почувствовал острую боль, когда острое лезвие по самую рукоять вошло в его тело. Беззвучно открыв рот, он молча смотрел на хлынувшую кровь, которая моментально пропитала фартук и кошелек с золотом, так и оставшийся лежать в кармане. Джон хотел закричать… ему даже показалось, что он сделал это. Мужчина, не сводя со старика глаз, молча следил за тем, как с губ Джона слетел последний вздох.

Адмирал Джиллс, выдернув кинжал из тела трактирщика, перевел взгляд на лестницу. Тело Джона с глухим стуком рухнуло к его ногам. Небрежно отпихнув его сапогом, адмирал приказал Хендрику забрать золото и вместе с остальными подождать его снаружи, пока он обыщет комнаты наверху.

— Милли? — негромко промурлыкал он, направляясь к лестнице. В руке его тускло блеснул кинжал. — Милли, ты одна?

— Не думаю, что она до конца понимает всю глубину зла, которое таится в душе Джиллса.

Эшер, стоя рядом с Колином и Робом на берегу Лох-Эйва, разглядывал высившийся на юге замок Килдун. Внизу, у самой кромки воды, зазвенел серебристый смех, и капитан, вздрогнув, растерянно провел рукой по волосам.

Роб не смог удержаться от улыбки, увидев, как Давина, присев на корточки возле Финна, чтобы помыть руки, вместо этого шутливо плеснула юноше в лицо водой. Похоже, чем больше они удалялись от Англии, тем легче становилось у нее на душе… впрочем, и у самого Роба тоже. Каждый день она возносила небесам благодарственные молитвы, и каждое утро ее звонкий смех, словно музыка, звучал среди холмов и долин, через которые они проезжали. Роб обожал слушать, как она смеется, ему никогда не надоедало смотреть, как сияют при этом глаза Давины. Однако при этом случались и такие дни, когда Давина надолго погружалась в молчание — казалось, ее мысли бродят где-то далеко, в тех местах, откуда ей по-прежнему угрожает опасность.

— Нет, Эшер, она прекрасно понимает, что такое зло, — пробормотал Роб, не отрывая глаз от Давины. — Готов поспорить, резня, которую учинили в аббатстве Святого Христофора, до сих пор преследует ее по ночам.